Увольнение от должности настоятеля

В 1800 году в святейший Синод было подано прошение Витебской губернии, Оршанского уезда дворянина Ильи Макаревича о собрании Вселенского собора в Киеве и восстановлении патриаршества в России. В качестве претендента на патриарший престол он выдвинул игумена Назария. В данном случае это свидетельствовало о глубоком почитании о. Назария, но для него самого этот случай сыграл, видимо роковой случай.

В январе 1804 г. о. Назарий подал прошение: «Не безизвестно Вашему Высокопреосвященству, что я поднесь находился жительством в Валаамском монастыре, а ныне воной более жить не желаю. А имею намерение перейти к жительству Тамбовской епархии в Саровской монастырь, того ради Ваше Высокопреосвященство покорнейше прошу меня уволить».

25 января 1804 г. игумен Назарий был уволен из Валаамского монастыря.

По распутице игумен Назарий доехал до Тихвина откуда отправился водным путем. Его провожала иеромонах Илларион и монах Симон.

12 мая 1805 г. игумен Назарий был в Николаевской Черноморской пустыни. ЦГИА Спб., ф.19, оп.6, №323, л.16об. 8 октября 1805 г. возвратился в Саров.

Оставляя Валаамский монастырь, о. Назарий пожелал посетить некоторые пустынные обители; а между тем, некоторые знакомые хвалили места способные и удобные к житию монашескому, около станиц Черноморских казаков. Туда и направил путь свой о. Назарий и путь его лежал через Воронежскую губернию. Его спутник о. Илларион рассказывал о следующем примечательном обстоятельство.

Приехав в одно село в повозочке на своей лошадке в день субботний, попросились они отдохнуть и переночевать  в доме священника. Священник принял странников радушно, а побеседовав с о. Назарием стал иметь к нему душевное уважение.

Время пришло ко всенощному служению для воскресного дня; но о.Назарий не примечает, чтоб священник готовился к служению всенощной, и сделав вопрос ему: «Батюшка, разве с утра у вас правится Воскресное служение всенощной?» Священник отвечает, что он весьма редко служит; и не имеет намерения служить и на следующее утро. «Хотя приход мой большой, раскола нет, но никто из крестьян не ходит в церковь в праздничные дни; собираются только на игры на церковный погост, а в церковь и не заглядывают; храм всегда пуст; так охладели, а за ними и я обленился, думая, когда они не ходят в церковь, не для кого  совершать и служение. От этого мы весьма редко и служим».

О.Назарий заметил священнику, что он важной ошибке повергся, и что это с ним искушение от врага спасения нашего.

 «Если прихожане ваши не исполняют своих важнейших обязанностей: то вы пастырь, должны не опустительно выполнять обязанности ваши».

 «Храм Божий никогда не может быть пуст; от времени освящения храма, в нем находится блюститель Престола Господня, Ангел. А далее, если б и прихожане ваши не пришли к Богослужению, отправляемому вами: то он всегда наполнен будет Ангелами, Хранителями душ их. Так как при всяком славословии Божием, по пламенеющей любви ко Господу своему, Ангелы Божии первые бывают и сослужители, и сославословители. И они наполнили бы Святую церковь в вашем служении».

 «Когда вы, усердно исполняя свою обязанность, для своего душевного спасения, молились бы и о пастве вашей, дабы человеколюбивый Господь согрел сердца их, и обратил бы к покаянию и молитве; тогда Господь повелит, молитв ради ваших, Ангелам Хранителям, приближаясь к душам их, возбуждать к молитве, и внушать усердие к богослужению, в храме святом вами совершаемому, где вы о них приносите умилостиви тельную жертву пред Господом в Божественной Евхаристии».

 «И что вы скажите в ответ, в день страшного суда Божия за погибель паствы вашей, когда вы, с своей стороны, не употребляете никаких мер для их обращения и спасения?”

Тронутый до глубины сердца справедливым словом о.Назария, священник ответил: помогите мне, старец, и наставите, я буду стараться исполнять ваши советы.

О.Назарий говорит: “теперь же, батюшка, пойдем в храм Божий. Велите благовестить ко всенощной, и причетникам приготовиться к отправлению всенощного богослужения; а мы с о.Иларионом вам помогать будем.”

Заблаговестили ко всенощной, и началось служение. Действительно, в начале никого не было в храме; потом собралось до десяти стариков и старушек. Шестопсаламие прочитал о.Назарий, а кафизмы о.Илларион. По прочтении Евангелия, оно было вынесено на середину церкви. О.Назарий пошел прикладываться с о.Илларионом, но предстоящие по не привычке не шли прикладываться. Старец подошел к ним, и растолковал им о пользе освящения, через поклонения здесь святому Евангелию; и старички и старушки пошли и приложились и благодарили. О.Назарий поговорил с ними, и советывал, чтобы они и домашним и соседям сказали, как полезно быть в церковном богослужении, и освящаться поклонением и целованием св. Евангелия и других церковных святынь.

По 6-й песни о.Назарий прочитал Пролог; некоторые старики успели сходить и позвать домашних своих в церковь, так что человек до 30 собралось молящихся. При выходе из церкви старец поговорил с прихожанами о необходимости и пользе молиться в храме Божием.

На утро священник совершил Божественную Литургию, и о.Назарий в обычное время читал по книге поучение; народу к обедне собралось несколько более, чем ко всенощной. Отдохнувшись после обеда, старец видит, что на погост собирается вокруг церкви много народа, и священник объяснил, что во все праздничные дни, сходится народ для своего веселия. Пойдем и мы, говорит о.Назарий священнику, возьмите Четь-Минею. Выбрав близ церкви удобное место они сели, и старец заставил священника читать вслух житие вспоминаемого в тот день святого. Старики обрадовались, увидя о.Назария, вчера познакомившегося с ними и подошли первые. Он уговорил их сесть, и послушать жития святых. Изредка останавливал чтение, и говорил от себя в наставление. Число слушателей умножалось, и о.Назарий радовался от всего сердца, возбуждаемому в православных желанию слушать духовную беседу.

На другой день совершался праздник Тихвинской иконы Божией Матери, и священник по совету старца, служил всенощную и Литургию, как и вовсе последующие праздники. Прихожане видимо оказывали расположение свое к молитве, умножаясь день от дня числом при Богослужении Церковном.

О.Назарий, по убеждению священника, прожил более двух недель; не опуская ни одного случая, беседовал и наставлял Христианскому благочестию как крестьян этого селения, так и приходивших к старцу их соседних мест пользоваться его наставлениями; и все сердечно полюбили его. Священник, сделавшись его духовным сыном, со всем усердием исполнял наставления о.Назария, и видел в о.Назарии орудие, Богом посланное, как для его спасения, так и для его паствы.

Старец простясь со священником  и с полюбившими его прихожанами, отправился в путь по тракту к станицам Черноморских казаков; обойдя похваленные ему места, не нашел в них по духу своему покойного; да и нравы обывателей не понравились ему. Не медля, отправился в обратный путь, с намерением водвориться в Саровской пустыне, где положено им и начало монашеского его жития.

На обратном пути непременно желал навестить сына своего духовного, и так случилось, что о.Назарий приехал в селение в самой благовест к обедне в Воскресный день.

Народ собравшийся во множестве у церкви, увидел приехавшего старца, и едва не на руках из повозки принес его в церковь. Священник, обрадованный его приездом, совершал уже Проскомидию. Со слезами старец благодарил Господа о таком благодатном изменении, заметив, что полна народом.

Народ с благоговением теснился около старца принять его благословение; а священник, совершив Божественную Литургию, и обнимая старца, указал ему на радость свою и его, и говорит предстоящим, что многочисленное собрание, плод молитв о.Назария. Церковь не вмещала уже множества народа, и паперти наполнены были молящимся.

Проведя некоторое время в этом селении, о.Назарий и пастыря и паству просил продолжить и растить доброе начало, благочестивым исполнением своих обязанностей; собрался в путь, провожаемый со слезами священником и всеми его прихожанами, сошедшимися проводить своего старца, отца и благодетеля (так стали его звать его прихожане). Они проводили его за несколько верст от селения, а священник остался в переписке с о.Назарием, и до кончины его пользовался его наставлениями.

В земле черноморских казаков, о.Назарий, на острове в Екатеринбужском Николаевском монастыре прожил десять месяцев; но тягостный климат заставил его в 1805 году возвратиться в первоначальное свое пристанище – пустынь Саровскую. Здесь при свидании с ним некоторые старцы говорили ему, зачем он не сдержал слова навсегда остаться в Черноморье и опять приехал к ним. Назарий со свойственным ему смирением отвечал: “Простите меня, старцы святые, обезумелся, вошел в прелесть самовольства, но как батюшка сладчайший Иисус меня, дурака, проучил, попотчевал беспрестанными лихорадками, да раз такую чарочку поднес, что я вниз головой полетел с верхней келии, думал, что тут же и душа из меня выйдет, тогда и положил твердое намерение возвратиться в Саров, где начал иноческую жизнь мою… Примите ради Бога, не зазрите бестолкового Назария”. Кротость и смирение этого старца были необыкновенны. Рассказывают, что однажды в дороге заехал он по неведению ночевать к разбойникам. После ужина, отобрав лошадей и повозку от своего гостя, заставляют они его ложиться спать; бывшие с ним работник и его ученик Иларион, чувствуя, что попались в западню, не знают, что делать, и в страхе ожидают смерти, а Назарий, сидя у стола, говорит разбойникам назидательные поучения об обязанностях к Богу и людям, о будущей жизни, награде добрым, муке злых по смерти; но у слушателей не то на уме: двое из них, подойдя к печке, начинают точить большие ножи; Назарий видит эти приготовления и продолжает свою проповедь; хозяин, потеряв терпение, сердится, требует, чтоб гость скорее ложился спать и дал покой домашним; но твердый старец, не обращая внимания на слова его, берет молитвенник, и встает на правило, кладет поклоны и таким образом проводит время до того, что стало уже рассветать. “Ну, мой любезный, - говорит он тогда хозяину, - спаси тебя, Господи, за любовь твою и угощение; прикажи-ка вывести повозку и лошадей наших: нам пора ехать”; и тот хотя с бранью, а лошадей отдал; запрягли – надобно выходить; но двое сыновей хозяина с ножами в руках у дверей, Назарий же,  помолясь Богу, смело идет к ним, безпрестанно благодаря за ночлег и покой, ему доставленные. Обезоруженные кротостью и присутствием духа чудного странника, может быть, еще новички в гнусном ремесле своем, не успевшие заглушить совершенно совесть, разбойники, в раздумье выронив ножи из рук, стоят неподвижно как одурелые: свободно позволяют гостям сесть в повозку, отворить ворота, но только что хотели они тронуться с места, вдруг хозяин кричит: “Остановись, батюшка! Скажи пожалуйста, что ты за человек, что на тебя руки не подымаются и какая же сила удерживает нас? Назарий отвечает: «Ты видишь, что я – монах, но сила Божия не допустила сделать мне зла, и она же непременно накажет тебя за преступления, если не оставишь их и не будешь жить, как должно доброму и честному крестьянину». Продолжая свои обличения и наставления, Назарий до того привел в чувство хозяина, что тот раскаялся в прежних поступках, совершенно переменил поведение, сделался ревностнейшим христианином и со всем семейством своим всегда был предан отцу Назарию.

Прибыв в Саров по любви к безмолвию, он устроил себе в лесу, при речке Саровке, не далеко от обители в 3 верстах пустынную келию. Когда позволяли силы, то по сказанию ученика его, любил он в ночное время ходить по лесу и на память совершать молитвословие дванадесяти псламов, и возвращался с восхождением солнца в келию свою. Не раз случалось ему в ночное время в дремучем лесу встречаться с медведями, но никогда они не нападали на него; он безбоязнено ходил, предаваясь в волю Господа своего.

Многие отшельники и уединено живущие приходили к нему поверять свои помыслы и свое житие, аще от Бога суть. Наставления опытного, в духовной жизни, старца они принимали как глагол Божий. В Тамбовской и Нижегородской епархиях образовалось, под его руководством и при его наставлениях, много женских общежитий, которые составились из лиц, пожелавших проводить житие целомудренное и Богоугодное. - Он назидал братию не только примером и поучительным словом, но и своими душеспасительными посланиями. В них высказывается характер его духовной жизни.