Последам Теодора Швиндта

Шхерный район Ладожского озера начинается в 7 км севернее Приозерска и тянется до Питкярантского залива. В нем сотни островов с высокими, до 70 м. берегами. Узкие длинные заливы достигающие 12-16 км. разделены такими же узкими и длинным полуостровами. Если идти по открытой Ладоге, все пространство производит впечатление дикого необитаемого берега. В действительности же в конце каждого залива прячется поселение, имеющее богатую событиями историю. Первым ученым, обнаружившим крупные карельские поселе­ния-крепости в районе ладожских шхер был Теодор Швиндт. Во время экспедиции 1879 г. Швинд прошел по прибрежным деревням северо-западного Приладожья и записал легенды, повествующие о монастырях и церквях, о древних событиях, о войнах и сражениях, о кладах и людях-великанах.

В отдельных главах собраны сведения об укрепленных возвышенностях. Горы линнавуори более детально исследовал друг и соратник Теодора Швиндта Ялмар Аппельгрен. Используя карты Швиндта, схемы Аппельгрена и топографические карты Пирьо Уйно нам удалось обнаружить и осмотреть систему укреплений, расположенных по торговому пути от острова Кильпола, расположенного на современной границе с Приозерским районом до Куркийокского залива. Во время внимательного осмотра нас ждало немало открытий. Оказывается, ближайшая к нашему поселку отвесная скала, известная под народным названием «Майская горка», на которой мы раньше неоднократно бывали, сохранила следы валов. Но за прошедшие века валы так поросли мхами и лишайниками, что в окружении  естественных уступах и неровностях они смотрелись как обыкновенные камни. Сама гора возвышается над заливом и обрывается в воду неприступной стеной. Только единственный пологий склон мог представлять угрозу нападения. Он и был укреплен валом. На этой горе во время опасности спасались жители деревни Риеккала. Немало строк им уделяет Швиндт. Вот о чем гласит предание, записанное в деревне Риеккала. «С незапамятных времен на этой земле жили люди русской веры. Они ушли в ту сторону, откуда начинается день. На острове Каннансаари, который называется еще и Кирккосаари, у них была церковь. Во время большой войны монастырские ценности вывезли на шести лошадях, переправили на другой берег пролива и опустили на дно там, возле камня Сатулакиви ("Камень-седло"); колокола же утопили у Ляявямяки. А насель­ники монастыря ушли».

Остров Каннансаари сейчас  необитаем. Лишь изредка рыбаки приходят к острову забросить сети. Чтобы попасть на остров Каннансари, необходимо пройти из залива Найсмери в Куркийокский залив. Название залива Найсмери при дословном переводе означает «женское море». Но на картах 19 века мы находим другую транскрипцию, при которой залив переводится как «кунье море». Древний торговый путь проходил именно здесь, в узком проливе Уйтонсалми, который отделял семикилометровый остров Корписаари от материка. Вход в пролив охраняли две крепости – прибрежная и материковая. На прибрежной сохранился каменный вал, укрепленный землей, на материковой следов валов не обнаружено. В настоящее время  самое узкое место пролива засыпано, вход в соседний залив перекрыт. По нему проходит дорога, ведущая на остров Корписаари. Но байдарку с легкостью можно перенести и преодолев 10 метров суши, попасть в соседний залив. Здесь недалеко и монастырский остров. Он примыкает к материку и соединяется с ним каменным мостиком. Рядом знаменитое городище залива Хямеенлахти детально исследованное Аппельгреном в 19 веке. На городище найдено много предметов быта, украшения, оружие. В некоторых кучах встречаются лошадиные зубы. Внизу под городищем мыс Хепониеми – мыс жеребячий, на выходе из Куркийокского залива  - остров Хепосаари – остров жеребячий. Если есть кони, где-то рядом должно быть и седло. Долго мы осматривали береговую линию напротив монастырского острова, где по описанию располагался таинственный Сатулакиви - камень-седло. Были другие приметные валуны, выдающиеся на 5-6 метров, встречались и огромные отколовшиеся от скал глыбы. Один берег был усеян обломками, которые даже не успела сгладить вода. По преданию в стародавние времена, как-то перед дальним путешествием князь пошел к арбую ( жрецу), чтобы тот предсказал, удачным ли будет поход. Арбуй ответил: когда будешь возвращаться и уже увидишь родные берега, твое судно утонет. Князь задумался, но решил не откладывать путешествие. Вот возвращается он из далеких стран, вот уже виден остров Каннансаари и родные берега Куркийокского залива. Князь произносит: «Видно ошибся на этот раз арбуй! Не пройдет и часа, как я буду дома!» В это время корабль проходит по самому узкому месту пролива под отвесной скалой Риуттавуори. Раздается страшный треск, грохот. От скалы откалываются огромные глыбы и топят корабль. Правда это или нет, но то что груда гигантских глыб выступает из воды и сейчас – очевидно. Этой легендой заинтересовался доктор минералогических наук А.Н. Никонов. Исследовав береговую линию и разрушение валов на городище ученый увидел явные следы землетрясения. Но время этого землетрясения пока не удалось определить. Продолжаем поиск камня. Может быть он зарос тростником? А видел ли его Швиндт или это всего лишь сказочный образ? Не найдя таинственного камня мы возвращаемся домой, переносим байдарку и оказываемся вновь в заливе Найсмери. Солнце близится к закату и в заходящих лучах все кажется несколько иначе. Глаза невольно продолжают искать форму седла, и вдруг мы отчетливо видим, что рядом с нами находится именно этот камень. Он стоит в зарослях осоки и хвоща, почти на берегу. За столетия Ладога отступила. Может быть где-то здесь и лежат монастырские сокровища, а может быть их уже давно кто-то нашел.  Как подчеркивает Швиндт «нигде в Карелии не было такого количества кладов, как на по­бережье Ладоги, но особенно много их находили, по мнению местного населения, в прибрежных деревнях окрестностей Куркийоки и Яккима.

Не меньший интерес представлял и поиск полей сражений.

"В деревне Силланкорва ("У моста") была страшная битва. По преданию, во время сражения воины стояли по колено в крови.» От деревни Силланкорва сейчас остались лишь руины фундаментов, разбросанные друг от друга на 1 – 1,5 километра. Найти название и остатки этой деревни нам удалось по карте 1939 года. Поход состоялся в мае 2001г. Мы вышли из поселка Куркийоки, прошли место древнего торга, от которого и получила название река Рахоланйоки, миновали городище и пошли по широкой долине древней ледниковой реки. Пересекали пересохшие русла притоков, огибали излучины и наконец вышли на первые фундаменты деревни. Среди них был и ориентир – хутор рода Лука. Перед нами открылась широкая долина. Справа тянулась цепь гор, скрытая травой скала обнажалась у реки, слева слышался приближающийся шум водопада. Сомнений не было. Это  и есть знаменитое поле битвы при Силланкорва. Шведы могли подойти к деревне или по суше или же по реке, но пороги остановили их. Здесь и поджидали их карелы. А вот и гора Аромяки, на склоне которой похоронены воины. Поднявшись на гору можно увидеть как петляет река Рахоланйоки. Вот порог на котором видны остатки мельничной плотины, вот ровный участок, на котором жители деревни вымачивали лен, за ним еще одна мельница. Речка бурная, чистая, здесь водятся раки и иногда пробирается лосось, если его не поймают рыбаки, расставляющие сети ниже по течению. Много событий произошло на этой земле. Дети из соседней деревни Алхо часто приходят на пороги порыбачить. А гора Аромяки славится своими малиновыми зарослями.

В Хийтольской волости Швиндт детально исследовал огромный остров Кильпола, отделенный от материка узким проливом. Остров примыкал к устью знаменитой реки Хийтоланйоки. Во всей Карелии не найдется таких мест, как окрестности Хийтола по обширности описаний старинных могильников и кладбищ. Датировка большей части находок, найденных при раскопках, относится к XI - ХIII   векам. Из украшений можно отметить овальные, круглые, подковообразные фибулы, шумящие коньковые подвески, бубенчики, утиные лапки, игольницы, массивные браслеты. Из оружия представлены топоры, мечи, наконечники копий и стрел.

Многие памятники, отмеченные Швиндтом, до сих пор не изучены и хранят в себе тайны карельского народа.

Поиск древних поселений заинтересовал нас несколько лет назад. Были изучены писцовые книги, сопоставлены старые топонимы с современными, изучены возможные маршруты прохождения торговых путей. В летнее время 1998-2000гг. нам удалось обследовать прибрежные районы от о. Кильпола до о. Койансаари.

По сохранившимся на картах топонимам попытаемся проследить, как проходили торговые пути в шхерном районе Ладоги. Здесь мы рассмотрим группу топонимы с основой «ристи» - крест, «кокко» - костер, «линна» - крепость, «кауппа», «турки» - торг, «раха», «казна», «тенткя» - деньги.

Сильно изрезанная береговая линия, множество похожих островков, проливов затрудняли ориентировку. Ладожское озеро во все времена было очень опасным для мореходов, в считанные минуты могла подняться буря. Торговые пути, проходившие через прибрежные деревни, были отмечены православными крестами, по которым путешественники могли бы найти вход в залив.

Из устья Хийтоланйоки шел прямой путь к северо-западу в залив к поселению Тиурула, на что указывал мыс Ристиниеми.

К поселениям острова Кильпола можно было попасть через пересохшие  ныне проливы. В заливе Туркинсалми, который сейчас представляет собой заболоченный луг было торговое место. Минуя мыс Ристиниеми на южной оконечности острова мы подошли к внутреннему заливу и попали как будто в другой мир. Где пенящиеся ладожские волны? Где пронизывающий ветер? Где отвесные скалы? Вершины гор сглажены ледником и  постепенно переходят в пологие склоны и узкие долины. В некоторых из них угадываются обмелевшие проливы. Так и есть. Вот пролив, через который можно пройти к деревне Тиурула. Но памятуя пересохший пролив Кавонсалми, по которому мы недавно рискнули перенести байдарку, не отваживаемся повторить такой подвиг. Утром мы проходили через этот пролив. Увидев, что он обмелел и зарос осокой, решили пронести байдарку через пересохшее место. В результате почти полчаса шли, спотыкаясь, с байдаркой, через коварные осоковые кочки, затем переносили рюкзаки. Обманчивая осока и необычайно низкая в том году Ладога заманила нас в ловушку. А ведь еще 5 лет назад по этому проливу проходили рыбаки. Обследовав остров мы нашли предполагаемые места древних поселений и монастырских подворий.

Кирьяж ( Куркийоки) находился в равном удалении (примерно 60 км). от Валаамского  и Коневского монастырей. Не удивительно, что во многих прибрежные деревнях Кирьяжского погоста находились подворья и земли Спасо-Преображенского Валаамского, Рождества Богородицкого Коневского, а также Корельских Иоанновского и Никольского монастырей.  В 20 км. от деревни Терву располагался Свято-Троицкий монастырь на острове Сенном (Хейнсимаасаари).  «В стародавние времена почти в каждой крупной деревне, где жили православные карелы, была своя часовня, а вокруг нее или рядом с ней располагалось кладбище, которое называлось еще "могильником" или «ельником». Бывшие погосты, заброшенные часовни и старые церквушки в изобилии встречаются на побережье Ладоги. Почти все эти кладбища располагаются на высоких пригорках и в необычайно красивых местах.» Некоторые места церквей и монастырских подворий нам удалось обнаружить. Особенно долго мы искали место церкви в деревне Лапинлахти.

Сейчас это необитаемый берег, обрывающийся в открытую Ладогу  скалами, поросшими скрученными от постоянных ветров соснами. На мысу Куркиниеми стоит старый железный маяк. В нем не осталось ни фонарей, ни ламп, но он продолжает служить путешественникам, благодаря необыкновенно прочной краске, выдержавшей не одно десятилетие. Белоснежный облик подает надежду потерявшим направление яхтам, шлюпкам и байдаркам. От маяка до поселка Куркийоки надо идти еще 14 километров. Но это уже безопасный путь вдоль узкого залива, где утихают самые свирепые волны. Весной, когда трава еще не полностью затягивает каменистые горки, видны остатки фундаментов домов и строений. Деревня Лапинлахти пострадала в послевоенные годы в период централизации колхозов. По рассказам местных жителей как-то в сухой год по траве пошел пожар, пламя которого охватило около 50 пустующих домов, разбросанных по отдаленным хуторам. Не уцелел ни один. Когда-то, еще не так давно, около 60 лет назад от маяка вдоль побережья протягивалась самая большая деревня Куркийокской волости с древним названием Лапинлахти ( «Лопарский залив»). Здесь были плодородные земли, обширные сенокосы. Первое упоминание деревни относится к 1500г, когда земли входили в состав Московского государства. Рядом были подворья Валаамского и Коневкого монастырей и менее известного Корельского монастыря Иоанна Предтечи. Из переписных книг 17 века известно, что здесь стояла церковь Успения Богородицы. В 17 веке по Кирьяжскому ( Куркийокскому) погосту шведы прошли огнем и мечом. В первую очередь сжигались православные церкви и часовни, велось насаждение лютеранства. Православные карелы стойко держались своей веры, и не захотев принять чуждого лютеранского учения, покинули территорию Приладожья. Ушло 95% населения оставив свои поля, дома, нажитое добро. Постепенно земли заняло пришлое финское население. Церковь Успения Богородицы в Лапинлахти действовала до 30-х годов 17 века, последним ее настоятелем был священник Матвей. После ухода священника в Олонецкий край церковь простояла еще несколько десятилетий в запустении. Шведы ее не сожгли по неизвестной причине, вероятно из-за удаленности от центра.  Судебные записки того времени свидетельствует о явной вражде пришлых шведов к оставшемуся православному населению. Ненависть к православию была настолько сильна, что несмотря на договоренность между русским царем и шведским королем о терпимости к другому вероисповеданию, нападки продолжались.  Так, один православный прихожанин, житель Лапинлахти Тимофей Омельянов, пользуясь законным правом, подтвержденным шведским королем, обратился по наивности к Куркийокскому лютеранскому пастору Петрусу Петринусу и его помощнику Нило Кроку, с просьбой отслужить молебен в церкви Успения Богородицы. Они согласились, пойдя на хитрость. Проехав почти 30 километров от п. Куркйоки до Лапинлахти,  вошли в церковь и на глазах у местных жителей сорвали храмовую икону и растоптали ее со словами “Вот что осталось от вашей русской веры”. Во все времена считалось самым постыдным отречься от веры отцов, от своей Родины, от своих корней, от своей истории  и принять чужую веру. Тимофей Омельянов был православным карелом, и веры своей держался крепко. И когда при нем случилось осквернение святыни, он понял, что к суду совести этих людей взывать бесполезно и обратился в гражданский суд. В то время законы соблюдались строго, тем более королевские указы. Судебные записки, сохранившиеся в шведских архивах донесли до нас подробности этого дела. Дошло это дело и до русского царя. По его указу в 1685 году русский купец Иван Семенов прибыл в Куркийоки (на шведскую сторону) по торговым и иным делам. В тайном донесении купца упоминается церковь во имя Успения Богородицы, которая еще стояла в Лапинлахти. Это было последнее письменное свидетельство о церкви. С тех пор прошло еще два века, церковь разрушилась, память о ней почти утратилась. На картах 30-х годов 20-века сохранились топонимы Церковная гора, Церковный мыс Святое озеро, Святая гора. Предания Швиндта перекликались с ценными сведениями местных жителей, проживавших до войны в Лапинлахти. Со слов финских жителей деревни Лапинлахти, которые приезжают в наш район навестить родные места, известна гора, где стояла церковь. Оказалось, что до 19 века было действующим небольшое кладбище, расположенное за густым ельником. Осенью 2001 г. на мысу Церковном в память о древней церкви был установлен поклонный крест. Он возвышается на мысу и как в древние времена служит ориентиром для путешественников.

      Если в окрестностях Хийтола и Куркийоки наблюдается значительная концентрация памятников, то к северу насыщенность снижается. Огибая мыс Куркиниеми и Ристиниеми, минуя берег деревни Лапинлахти, попадаем еще в одну группу деревень – это Вятиккя (искаженное от Святика) и Терву. Здесь и мыс Раханиеми и множество топонимов с основой «мунки»  монашеский. Встречаем монастырские подворья, места древних церквей. До острова Сенного  (Хейнсимаасаари) всего 20 км.  Далее полуостров Калксало, прикрывающий залив Кесвалахти, в котором располагалась деревня кузнецов, упомянутая в 1500г. Но эту деревню мы еще не нашли. Хотя поиск продолжается четвертый год. Надежда есть на поселившегося здесь хуторянина, который рассказал нам удивительную историю о том как осенью раздаются удивительные глубинные звуки, проходящие по тонкой корочке льда. Звуки напоминают вибрацию полотна пилы. Этот рассказ приоткрывает еще одну загадку. Ведь Калксоло в переводе с финского означает звенящая чаща. Хуторянин живет по соседству с бобрами, они пользуются одним ручьем, на котором у фермера стоит небольшая турбина. Сейчас снова заселяются опустевшие некогда деревни. Рождаются новые интересные истории. Было бы интересно пройти по берегу Ладоги и записать как в свою пору Швиндт легенды и предания, бытующие у современных жителей Приладожья.