Н. П. Кошина

Вернуться обратно

ПРОЩАНИЕ С ГОРОДОМ

А. Б.

Город вечных сквозняков —

С Ладогой не просто сладить!

Ото всех моих стихов

Он не прочь меня отвадить.

То собьёт волною ритм,

Сдует слово, словно пену,

То с названьями мудрит,

Превращая смерть — в измену,

В ссору — вечный спор земли

С небом о судьбе творений.

…Заманили и смели

Сквозняки его видений.

Ах, как был прекрасен сон! —

Всё так празднично и мило.

Только снова он — не Он.

Видно, не его любила.

Не сумел, не удержал.

В предосенней тяге птица

На полях земных держав

По неведомым томится.

Не заметит он потерь,

Не поймёт, чем был так дорог,

Лишь на миг открывший дверь,

Ладогой сквозящий город.

7.VIII.2001

РУНА

Родилась я на Урале.

Отцвела беспечно юность,

Подпевая песням леса

На Балкарских горных тропах.

С той поры промчались годы

Облаками над Вуоксой,

Серебристыми сигами

В глубине озёр укрылись,

В чащах Вяйнёлы[1] затихли

Криком горестным кукушки,

На полянах Калевалы

Сорваны брусникой зрелой.

Здесь, у озера Святого,

Что зовут теперь Отрадным,

Я качала колыбельку,

Дочки здесь росли на воле,

Песням леса подпевая.

Здесь и горе нас настигло:

С мужем и отцом простились.

Мы его похоронили

Среди сосен величавых

Под гудки автомобилей,

Под салют ружейных залпов

У развалин древних храма.

Долго песен я не пела.

Ловхи, Похьёлы хозяйка,

Всё завлечь меня пыталась

В мрачные и злые сети.

Но однажды зимний ветер,

Ветхой кровлей потрясая,

Просвистел в трубу печную:

— Хватит спать на радость ведьме!

Вспомни воды Сувантолы,

Где плескалась ты однажды.

Там, на берегу осеннем,

Там, где жил Сувантолайнен,

Обожгло тебя любовью,

Песня вырвалась из плена

И взлетела птицей вольной!

Что с того, что ты из рода

Русичей, а не корелов?

Остров Рус здесь был когда-то,

Каменистый и безлюдный —

Колыбель корелов древних[2].

Старый, верный Вяйнямёйнен,

Девой Илматар рождённый,

Что зачат был ветром в море,

Здесь ступил ногой на сушу,

Первую слагая руну.

Стали и тебе родными

Эти сосны, эти камни,

Эти светлые озёра,

На святых местах — рябины,

Что посеял Вяйнямёйнен,

Эти россыпи брусники,

Красно-чёрной на припёке,

На земле, политой кровью

Русов, россов и суоми,

И корел, и свеев грозных.

Погрусти над каплей сладкой,

Урони слезу над нею,

И пропой живущим ныне

Руну о поэте мудром,

О прекрасной Калевале,

О её лесных озёрах.

Кто теперь припомнит имя

Тех, кто заставлял умолкнуть

Колокольни и часовни,

Кто взрывал со злобой церкви,

Рушил кирхи и костёлы

Иль устраивал в них клубы? —

Их не вспомнят. Но остались

Песни, руны и молитвы

Те, что сердце сохранило,

Те, что дед поведал внуку,

У костра ночного греясь,

Внук своим оставит детям.

Изменяют очертанья

И земля, и океаны.

Там, где был когда-то остров,

Материк крыло расправил,

И звучат другие речи.

Но, по-прежнему младенца

Мать качает в колыбели,

И когда-нибудь впервые

Ступит он ногой на землю,

Даст он родине названье

И свою споёт ей песню…

23.II.2002

ПЮХЯЯРВИ

О, мне ль так щедро солнцем окроплённой,

Южанке, — рыжий вихрь на голове, —

С душою страстной, зноем опалённой,

В коварном уличённой колдовстве,

Мне ль не пропасть в лесах, бескрайних, снежных,

Мне ли не кануть в озере Святом?

О, Пюхяярви, на камнях прибрежных

Я расцветаю призрачным цветком.

Не погуби! Не смой волною в бездну!

Я вся твоя, нежнейший этот цвет —

Твоё дитя, зачатое под всплески

Упавших с неба соловьиных вед[1].

2.II.1976

Вернуться обратно

"Кирьяж" Краеведский центр п. Куркиеки. 

Авторы:   Петров И. В., Петрова М. И.

E-mail: kirjazh@onego.ru