А. П. Дмитриев |
|||
|
ХРАМ ВО ИМЯ АПОСТОЛА АНДРЕЯ ПЕРВОЗВАННОГО Андрею Владимировичу Лямкину
Неподалёку от посёлка Васильево[1]
есть островок. Прислушиваясь
втихомолку К
Вуоксе шумной, одинок, Стоял
он, отражался в водах — Осколок
чудный древних скал. Юнцов
каких-то безбородых, Девиц
нестрогих привечал. Они
резвились здесь всё лето — В
палатках спали, жгли костры. Но
островок бесчинство
это Стесняло
только до поры… Тут
на земле или на небе Находишься,
— не знаешь сам. И
человек, искавший, где бы Ему
поставить Божий храм, Почувствовал,
как отчего-то Внезапно
захватило дух. С
молитвою ушёл в работу, Желая
выговорить вслух, Что
в русском сердце накипело За
семьдесят безбожных лет… Как
водится, благое дело Змеиным
шипом, из газет Несущимся,
сопровождалось[2]. Не
выдал Иисус Христос — Господь
наш — и свинья
осталась Голодною,
а храм всё рос. Срубил
из лиственницы стены И
перекрытия шатёр Возвёл
тот мастер вдохновенный. В
самом посёлке до сих пор Трудился
он. Но вот и снова По
брёвнышку разобран сруб И
переправлен на готовый Фундамент
скальный, и шуруп Последний со стараньем вкручен — И
воспарили купола Среди
Вуоксинских излучин, И
Богу вознеслась хвала. Храм
посвятили милосердно Апостолу
из рыбаков. И
батюшка служил усердный Здесь
литургию на Покров[3]. 31.XII.2001
[1] Васильево (бывшие финские деревни Тиури и Кюнсиярви, то есть «Коготь-озеро») — посёлок на территории Мельниковской волости Приозерского района, в 7 км к юго-востоку от волостного центра. [2] См., например: Ширяев О. [В.] Богоугодные дела надо делать по-Божески // Красная звезда. — [Приозерск], 1995. — 28 нояб. (№ 125). — С. 2. [3] Первые богослужения в новом храме состоялись осенью 2000 г. |
КЯКИСАЛМИ Пауле
Кохо Кякисалми
— город яблоневых садов. Из довоенного рекламного проспекта В
Эюряпя[1]
не смолкли бои[2], И
не начаты переговоры[3],
да Собирают
пожитки свои Обыватели
финского города[4]. Носят
скарб на подводы — дрожат Руки,
хоть до конца и не понято, Что
дороги не будет назад, Что
навек у них родина отнята. Да ведь разве с собой заберёшь Отчий
дом, палисадник и улицу? Не
унять эту скорбь, эту дрожь. Молодые,
как старцы, сутулятся. Не забрать и родимых могил — Зарастёт к ним тропинка петлистая… Всё
ж тебе удалось, старожил, Навестить
эту местность холмистую![5] Кякисалми
— «Кукушкин пролив». Он
уже – достояние вечности. Вот
туда бы приехать, продлив Визу
в паспорте до бесконечности! Город,
словно бы вмёрзший во льды, Будет
сниться войною не выжженным… Там
всегда усыпает сады Цветом
яблоневым, цветом вишенным. 16.I.2002
[1] Эюряпя (Эюряпяя) — нынешний посёлок Барышево Выборгского района. [2] Кровопролитные бои на Вуоксе в окрестностях деревни Эюряпя завершились 11 июля 1944 г., — когда боевые действия наших войск были приостановлены по указанию Ставки Верховного Главнокомандования. [3] Негласная подготовка мирных переговоров между правительствами СССР и Финляндии проходила в течение всего лета 1944 г., в начале сентября парламент в Хельсинки одобрил предложение о начале переговоров, а уже 9 сентября ратифицировал продиктованные Москвой условия перемирия. [4] На следующий день после того, как войска Ленинградского фронта заняли Выборг, 21 июня 1944 г., началась эвакуация мирного населения из Кякисалми и его окрестностей. [5] Вплоть до июля 1989 г. Приозерск был закрыт для иностранных туристов. Но нередко в 1970—1980-х гг., и даже раньше, бывшие жители Карельского перешейка посещали свои родные места нелегально — из Ленинграда на электричке или на такси (одно время у нас практиковался такой опасный, но весьма прибыльный вид бизнеса). |
||
|
|
|||
|
СОВЕТСКИЙ
КЕКСГОЛЬМ Людмиле Борисовне Трусовой Через
четыре года Здесь
будет город-сад. В.
В. Маяковский Кексгольм конца сороковых… Здесь
как-то сразу свыкся всякий С
работою без выходных И
с поножовщиной в бараке. Жить
становилось веселей, Как
и учил товарищ Сталин. Влюблённым
парам соловей Пел
голосисто из развалин. Ходили
в центр часа на два Завалы
разбирать вначале. Из
репродуктора слова И
песни бодрые звучали. Времянки
жались во дворах К
печам, торчавшим сиротливо В
больших запущенных садах. В
шалманах продавали пиво. На
митинге и в политчас Клевали
носом даже стоя, Но
шли в кино — в который раз Смотреть
«Чапаева» и «Зою»[1]. А
под музей решили храм Отдать
на площади старинный[2]. Носился
слух, что по ночам Всё
рыскают в округе финны. И
каждым ощущалась жуть От
стука в дверь порой вечерней. Но
от вражды был краток путь До
нежности нелицемерной. Завод
уже в сорок седьмом Пустили[3]…
Город превращался В
цветущий сад, в родимый дом. Чужим
он больше не казался[4]. 24.I.2002
[1] Любопытно, что когда к 15 марта 1945 г. был отремонтирован и принял первых зрителей городской кинотеатр «Октябрь» (у финнов он назывался «Кинолинна»), то кексгольмский киномеханик Н. И. Чернявская выбрала для этого сеанса самый лучший фильм. Им оказалась кинокартина Л. О. Арнштама «Зоя» (1944) — о партизанке Зое Космодемьянской. [2] В православном соборе Рождества Пресвятой Богородицы, возведённом в 1847 г. по проекту итало-французского архитектора Луиса Туллиуса Иоахима Висконти (1791—1854), экспозиция краеведческого музея размещалась в 1948—1951 гг. [3] В июле 1947 г. Кексгольмский целлюлозный завод (построенный немецкой семьёй Вальдхоф в 1929—1931 гг.) дал первые тонны продукции. Остановлен для перепрофилирования в 1986 г. (ныне в одном из бывших корпусов «флагмана российской целлюлозной промышленности» размещается небольшой мебельно-деревообрабатывающий комбинат — «ПМДК»). [4] Впервые: Красная звезда. — 2002. — 1 июня (№ 58). — С. 5. |
ТОСКА
ПО КЕКСГОЛЬМУ
Марии Христофоровне Линдберг В
Тампере дождь, и с особенной силой Одолевает
суставная боль, Но
Александра Ивановна[1]
в милый Город
как будто вернулась — в Кексгольм[2]. Ей
из окна её комнаты виден Северо-парковой
улочки[3]
быт, — Словно
в деревне, простецки обыден, — Много
— как много! — душе говорит. Парк
над Вуоксой[4].
Меж сосен, свечами Ввысь
устремлённых, гуляет одна. Слушает
песнь соловья и на пламя Неба
закатного смотрит она. И
по тропе, у вуоксинской кромки Вытянутой
вдоль стены крепостной, Ходит,
пока не наступят потёмки, Бродит
старушка с дорожной клюкой[5]. Что
ж, Александра Ивановна милый Будто
и не покидала Кексгольм[6]. «Господи,
— шепчет, — спаси и помилуй! В
землю родимую лечь мне позволь…» 11.V.2002
[1] В город Тампере (бывший Таммерфорс) после финской войны перебралась из Кексгольма—Кякисалми семья Марии Христофоровны Линдберг, так как её супруг, прежде работавший на заводе Вальдхофа, возглавил лабораторию на местной сульфитной фабрике. Туда же переехала и её мама Александра Ивановна Королёва (в финской огласовке — Каролахти; урождённая Аннинская; в первом замужестве Варфоломеева; 29.III.1890, Кексгольм — 5.I.1985, Тампере) с мужем. Она была дочерью кексгольмского протоиерея Иоанна Петровича Аннинского, получила богословское образование и в 1918—1932 гг. исполняла обязанности псаломщика, позже преподавала Закон Божий в трёх сельских школах Кякисалмской округи и давала уроки музыки. Овдовела в 1950 г. [2] А. И. Королёва продолжала называть свой родной город Кексгольмом, хотя он официально с 1917 г. именовался Кякисалми, а с 1948 г. — Приозерском. [3] После того как в 1931 г. умер о. Иоанн Аннинский, семья его дочери переехала из приходского дома в центре города (находился на углу нынешних улиц Калинина и Красноармейской) на Северопарковую улицу (одна из немногих, не переименованных в советский период). Здесь второй муж Александры Ивановны, М. Н. Королёв (Каролахти), построил дом. Сохранился его фундамент, и теперь на нём стоит новый дом (№ 14) [см.: Линдберг М. «У нас было замечательное замечательное детство…»: (Наши детские годы в Кякисалми) // Вуокса: Приозерский краеведч. альм. / …Музей «Крепость Корела» и др. — СПб.: Б&К, 2001. — Вып. 2, т. I. — С. 16]. [4] Имеется в виду так называемый Линнанпуйсто (буквально: «Крепостной парк»), разбитый кексгольмцами в 1888—1889 гг. на месте бывшего речного дна обмелевшей к тому времени Вуоксы — вокруг стен крепости Корела и, прежде всего, с её восточной стороны [см. об этом подробнее: Дмитриев А. Возрождение Крепостного парка: Музейная хроника // Красная звезда. — 2002. — 9 апр. (№ 38). — С. 3. — (Память; № 4 (30))]. [5] В 1978 г. Александра Ивановна сломала ногу и впоследствии всегда ходила с тростью. [6] Последние годы она жила в очень красивом месте: почти на самом берегу озера, вокруг был большой парк, много клумб с цветами. Память начала изменять ей, и, прогуливаясь с дочерью Марусей по дорожкам парка, она думала, что находится дома в Кексгольме.
|
||
|
НОВОЕ
КЛАДБИЩЕ[1] Памяти Павла Николаевича Романова Город мёртвых. Разогретой Солнцем
почвы сладкий запах. Задержалось
время в лапах Сосен.
Доброю приметой Будет,
если отыщу я Среди
надписей на плитах Потаённо-деловитых Эпитафию
такую, Где
б упоминалось людом Не
о тех, кто «любит, помнит», А
о тех останках скромных, Что
покоятся под спудом. На
вопросы нет ответа, Сведений
о мёртвых мало: Выбиты
инициалы Только
или отчеств нету. С
дорогой отделкой плиты? Но
земные всё ж мытарства, Служба
людям, государству — Всё
на дне могилы скрыто! Вдруг
— читаю надпись: «Павел Николаевич
Романов». Из
когорты ветеранов, В
семьдесят наш мир оставил. Ранен
был. Имел награды. В
лагерях и тюрьмах двадцать Девять
лет провёл…[2] Признаться,
Беден
памятник, ограда Неказистая,
и всё же Хочется,
чтоб говорила С
нами каждая могила О
своём владельце тоже. Город
мёртвых среди бора Разместился
на пригорке И
молчит. Лишь оговорки Слышу
вместо разговора. 12.X.2001
[1] Новое приозерское кладбище, рассчитанное на 50 лет эксплуатации, основано за чертой города, в 3 км к северо-востоку от него (в районе бывшего финского стрельбища), 13 июля 1994 г. [2] Полный текст: «Павел Николаевич Романов. 20.09.1923 — 13.03.1997. Бывший красноармеец 1083-го полка 312-й Смоленской стрелковой дивизии. Летом 1944 г. в бою под Ковелем был тяжело ранен в грудь и голову. 2 ордена, 5 медалей. (29 лет провёл в лагерях и тюрьмах.) Устал. Спи спокойно».
|
НА ПРАВОСЛАВНОМ КЛАДБИЩЕ Город
живёт заповедными снами, К
устью Вуоксы припав. Свечка
дрожит, и колеблется пламя — Капает
воск на рукав. Вновь
по урочищам древней Корелы Движется
лютая рать. Снова
зияет посад обгорелый, — Только
детинец не взять. Божий
храмы дымятся повсюду, Но
Воскресенский собор Благовестит
и способствует люду Вынести
голод и мор... Сколько за отчую веру легло их В лоно кексгольмской земли! О надругательствах, зверствах, побоях Много
б поведать могли. Рядом
с кладбищенской церковью ныне Новый
возводится храм. Снова
останки героев святыней Станут
— завещанной нам. 2001 г.
|
||
|
|
|||
|
В МУЗЕЕ Татьяне Барановой Музеи кладбищам сродни: тут тишина Самодостаточным
исполнена покоем. Пропустим
то, вниманьем это удостоим, Неспешно
вчитываясь в даты, в имена. Нам
приоткрыта дверь туда, где не забыты Людские
кровь и пот, отчаянье и спесь. Смотрительница
пыль стирает деловито С
осколков жизни той,
что бушевала здесь[1]. 30.XI.2000 |
|||
|
|
|||
| В начало страницы | |||
|
"Кирьяж" Краеведский центр п. Куркиеки. |
Авторы: Петров И. В., Петрова М. И. E-mail: kirjazh@onego.ru |
||