СКАЗАНИЕ КРАТКОЕ

о создании пречестной обители Боголепиого Преображения Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа на Валааме; а также повесть о преподобных отцах Сергии и Германе, зачинателях той обители, и о перенесении святых мощей их.

Благослови, Отче.

Вернуться обратно

Предлагаемый вниманию читателей текст является переводом на современный русский язык неизвестного ранее произведения древнерусской литературы.

Подлинник этого сочинения хранится в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина в собрании Д. В. Разумовского, № 73 (сборник), л. 87—108 об.

По характеру почерка и водяным знакам на бумаге эти листы датируются 60—70-ми годами XVI в. 

Научная публикация древнерусского текста готовится к изданию в «Трудах Отдела древнерусской литературы» Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР, Л., т. 47.

Вступление, перевод, публикация и комментарии Н. А. ОХОТИНОЙ

Творец и владыка всего сущего, кото­рого не объявлены пути и неиз­вестны решения, который есть мера и определение всему сущему в стремлении к праведности, — всем подает неоскудеваю­щей рукой свои благодатные дары, и сохра­няет каждого, и воздаст по достоинству его. Он, который от одного отца создал все народы, рассеял их по всему лицу земли и установил предел числу народов по числу ангелов Божиих,— имея обо всех человеко­любивое попечение. Одних он поселил в теплых странах и возвеселил сладостью бла­говонных ароматов, украсил золотом и дра­гоценными многоцветными камнями. Иных на плодоносных землях жительствовать уч­редил и обогатил их веселящими садами. Иных по пустым местам рассеял, даровав им пропитание от большого множества скота. Других же у многих вод и в великих ле­сах поселил, и обогатил их рыбой, и одарил их мехами красивейших зверей, — да хва­лит каждый народ свою страну и, привя­занный к своему отечеству родственной сер­дечной любовью, восхваляет подателя такой благодати; и пусть угощение от плодов своей земли с любовью и братолюбием посылают друг другу на удивление в честь Бога, все это сотворившего.

Некоторые же, насытившись от благ его, изменили вышнему Богу, оказавшему им по­честь, — на бездушных тварей славу нетлен­ного Бога возложили; у камней, и у вод, и у лесов богатство прося и им почести воз­давая, обольщенные мерзким и вселукавым дьяволом.

Так, был здесь народ чудский, который живет выше Руси вдоль Немецкого Свизского моря[1] — начиная от Ливонской земли[2] и до самого Каргополя; а в сторону Не­мецкой земли[3] — до полноводной и великой реки[4], о которой говорят, что она имеет ширину 60 верст и течет от Каенской губы[5] в Свизское море. Тот же чудский народ на превеликих сладких водах в вели­чайших лесах живет, имеет изобилие рыбы и богат мехами красивейших зверей, но еще Творца своего и Владыки не познал, а был обладаем нечистыми бесами. Таким он был народом великим и многолюдным, но за их колдовское бесослужительное мерз­кое волхвование мудростью и властью Божьей силы было сотворено, что подчинили их два народа — русь и немцы. Такую чуд­ский народ получил выгоду с бесовской помощью, что всеми стал называться «волх­вами проклятыми»[6].

Говорится же в рассказах старцев, что в древние времена посланы были Иисусом Христом Богом нашим на проповедь ко всем народам святые священные апостолы. Один же из этих двенадцати — Андрей[7], брат Петров, — среди нашего русского на­рода был и в преименитом Великом Новго­роде слово Божие проповедовал. И про­плывая Невским[8] огромнейшим озером, об­ратив взор к северу на Карельские земли, сказал так: «Как новые хананеи, без­божные народы волхвов живут там, но в бу­дущем два светила просветятся среди них». Эти слова, как говорят, прорек апостол Христов о пречестных и великих обителях Валааме и Коневце[9]. Поскольку оба эти монастыря на том великом Невском озере на островах построены в земле Карель­ской и просияли добродетелями постничест­ва, как сейчас всем известно, — по проро­честву святого Христова апостола Андрея. Ныне же всю землю ту просветил Бог святым крещением.

Огромнейшее же это Невское озеро в длину имеет размер 300 верст. Поперек же то озеро — от величайшей реки Свири до града Орехова[10], откуда течет великая река Нева в Белое море (его же называют также Свизским морем — по имени лежа­щей вокруг него земли Свии)[11], — да как я уже говорил, в ширину же то озеро между вышеназванных рек — 100 верст. Северная же глубочайшая часть того озера по удивительной великой Божьей мудрости Создателя ограждена каменными высочай­шими горами, как стенами, чтобы чинным шествием сбегали вниз воды — все их установленное множество. Южные же мел­кие берега того озера ограждены песком. Наполняется же столь великое озеро 140 реками и тысячью ручьями. Онежское же великое озеро, которое в длину 300 верст имеет, в это великое Невское озеро через великую реку Свирь впадает. Так же и ильменские воды Волховом в то озеро втекают. С севера же в то озеро входят рекою Узярвою[12] воды Немецких стран. По своей же величине и глубине это озеро подобно морю; вода же в нем сладкая и здоровая; и живет в нем неисчислимое множество рыбы, а также и зверей.

У северного же края того озера в земле Карельской — большой остров, называемый Валаам, о нем же нам сейчас и рассказ предстоит. Этот остров расстояние имеет от северных берегов — 30 верст, а от востока и от запада — по 40 верст. Ве­ликий же этот остров Валаам сотворен Творцом необыкновенно прекрасным и вы­соким: сам из камня, многолесен и многоводен; заводи и заливы имеет бесчислен­ные; окружность же его расстоянием 30 верст. Вокруг же него 70 малых островков, как будто цыплята сидят вокруг наседки — так сотворены эти малые островки около большого острова, весьма прекрасные и чу­десные, состоящие из одного камня; одни из них лесистые, а другие голые; одни очень малы, а другие большие. Между собой они настолько часты, что на одну версту их приходится 20 и больше; удиви­тельно лежащие — как хлеба.

Искони же на том острове жила бесослужительная Корела, и она первая назва­ла тот остров «Валаам». Кто же не уди­вится великой Божьей премудрости — от­куда было дано тем диким людям назва­ние из древнего персидского языка: ведь на­звали они остров тот Валаам, хотя в их языке вовсе нет такого слова. Но тот, кто всему Творец и Владыка, знающий все прежде бытия, — их языческими устами изволение своей славы за много лет зара­нее проявил. Поскольку хотел Он в том месте святилище своему великому пресветлому имени создать ради всех хотящих спастись, то такое название их языку дал, чтобы называли то место Валаам в честь древнего мага и прорицателя Валаама: как его речь невольно обратилась на благословление древнему Израилю[13], чтобы так и здесь было, когда жила на том острове упоминавшаяся выше одержимая бесами Корела, занимающаяся языческим волхвованием.

Безмерно же и бесконечно неисчисли­мое милосердное человеколюбие Бога, ко­торый всегда хочет, чтобы все люди спас­лись и обрели разум истинный. И совер­шая по пророчеству своего апостола, устремил на подвиг неких святоученых свя­щенных иноков из Великого Новгорода. Один же из них — по имени Ефрем, который после построил монастырь на Перековском острове на великом озере Иль­мень,[14] и собрал во Святом Духе христоподобное братство, и своим величайшим трудом зримую награду на пользу нам при­обрел. Его же священное и трудолюбивое тело возлюбленный им Христос нетленным сохранил — всеми оно видимо до сих пор. И светлая его память с похвалою совер­шается и не кончается из рода в род. И вот этот чудный святой отец Ефрем на подвиг устремляется, а с ним и другой славный священный инок премудрый Сер­гий с прочими своими спутниками, и к вышеупомянутому великому и чудесному Валаамскому острову приходят. И находят некий остров с восточной стороны от боль­шого того острова — прекрасный и очень высокий, как будто стог сотворен, равной ширины от низу и до верха, высотою бо­лее 50 сажен, из единого камня состоя­щий и только один подъем имеющий на­верх. Верх же того острова гладкий и неизреченной красотою сияющий. Место же это круглое, величиной как будто бы сажен 50, искусно и предивно сотворено Созда­телем всего, и пещера здесь каменная весьма чудная[15].

Так преподобный Ефрем со спутниками приходят к тому малому и высокому остро­ву и здесь полагают начало: водружают царское знамение — Животворящий Крест[16] и поставляют церковь во имя преславного Боголепного святого Преображения Госпо­да Бога Спаса нашего Иисуса Христа; и с помощью всемогущего Бога братия умно­жаться числом начинает. Для своих же нужд и на других островах свои огороды садили.

Живущая же на большом острове чудь сильно ярилась на тех святых старцев, на­сылая колдовство единодушно с бесами и творя многие пакости. Вышеименованный же зачинатель старец Ефрем с места того уходит, чтобы по Божьей воле на Ильмене Перековскую обитель создать; и многие годы там прожив, к Господу отошел. Вы­шеназванный же Сергий, видя помощь Божию в изобиловании благ умножившегося вокруг него во Христе братства, которое уже не умещалось на тесном месте, — по этой причине преподобный Сергий к боль­шому делу приступает, заботясь об устрой­стве монастырском и имея большое попе­чение о просвещении той живущей во тьме заблудшей чуди: к архиепископу Великого Новгорода приходит и возвещает о той по­читающей бесов чуди карельской; и о многотрудном начале создания монастыря Ефремом по порядку повествует, чтобы зна­ли о нем. Архиепископ же, услышав это, был очень рад, так как понял, что вспомнил Бог свое заблудшее создание и хочет по­гибших спасти, раз подвигнул на такую великую службу своих избранных рабов. Посылает он скоро к посадникам, и к тысяцким, и к правителям города, чтобы они дело это по Господней воле устроили. Тогда украшал престол великой Премудрости Божьего Слова Софии[17] Иоанн достопа­мятный[18], который был возведен на великий престол Великого Новгорода в 6896 (1388) году и двадцать семь лет Церковью Божией управлял. Правители же города, при­лежно повинуясь словам архиепископа — Бог им помощь оказывал, — быстро отря­дили посланцев с письменными указами. Также и архиепископ свой письменный указ с гонцом послал, чтобы был тот остров Валаам отдан преподобному Сергию, а жи­вущие там люди изгнаны. Архиепископ же много золота и всего необходимого дал преподобному Сергию на устроение мона­стыря; также и правители города и христо­любивые именитые люди многочисленные приношения преподобному дали. И таким образом архиепископ отпустил преподобно­го Сергия с вышеназванными посланни­ками. Святой же, направляемый вседетельным Богом, спокойно и быстро глубины того великого озера переплыл и к великому острову Валааму пришел. Посланники же приказанное им архиепископом и посадни­ками вершили: живущих здесь людей с острова того высылать начали. Тогда они, бесом вооруженные, ополчились и устроили войну против посланных. И многие из тех язычников-волхвов были низвержены — ру­кою всесильного Христа Бога их одолели и многих избили, и так посланные вскоре их с острова изгнали. Тогда же и некоторые из  благоговейных  иноков от смер­тельных ран скончались.

Итак, после той преславной победы пре­подобный Сергий место для монастыря по воле Божьей избрал — весьма красивое и высокое, на горе каменной, отовсюду видимое, подобно городу, и имеющее под собой отличную большую тихую пристань, в которой многотысячное число кораблей могло бы укрыться от ярости свирепых волн. И воздвигает по благословению святейшего архиепископа церковь во имя боголепного Преображения Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа, и собирает духовное во Христе братство. И так, с помощью Христо­вой, братия стала многочисленной и обла­дала неоскудевающим обильным множест­вом всего потребного. Также, расчистив место от стоящего леса, большую и весьма красивую и высокую церковь (о которой раньше говорилось) ставит и строит при­делы во имя великого Богослова и Еван­гелиста Иоанна и предивного Чудотворца Николы. Потом и другую церковь возд­вигает во имя Рождества во плоти Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа с тра­пезою, весьма чудную и преславную; и мо­настырь крестообразно четырьмя стенами оградил — с востока и юга, с запада и севера. Большие же ворота в южной стене сделал — там, где им и подобает быть. Проход же к монастырю тому от се­верной стороны к югу — справа от мо­настыря. А та большая искусная и высо­кая церковь поставлена посреди мона­стыря на равном расстоянии со всех сто­рон, возвышаясь, как древняя куща между полками Израилевыми, отовсюду видимая, испускающая, как солнце, лучи красоты[19].

И изложил (Сергий.— Н. О.) закон мо­настырский[20] в соответствии со священны­ми догматами о том, чтобы лишь самое необходимое на потребу человеческого есте­ства иметь в монастырских хранилищах и о нем лишь заботиться, а излишеств не искать, подобно лихоимцам. Еду есть самую простую — какую подаст Бог, а сложные хитроумные блюда, с ухищрениями приго­товленные, — такие вовсе запретил, даже когда сделает Господь то место зажиточ­ным. И повелел никогда не пить медовых и разных пьянящих напитков, а только са­мый простой квас — и для своих, и для приходящих. В праздники никогда же не просить дополнительных блюд или лучшего кваса, но предаваться духовному веселью, во Святом Духе, когда совершенно отсечено плотское веселье и чревоугодие. Одежда же иноческая не должна ни большой цены стоить, ни на вид быть красивой; но в ино­ческом образе служащая только для того, чтобы прикрыться; также и простейшая шуба и сермяга, как у слуг; а иметь что-то другое — только на будущее стра­дание послужит; лишних же и очень дорогих одежд вовсе не иметь. Бездельничающих же и важничающих слуг ни в коем случае не держать, но всем общие труды и дела на пользу монастырю совершать — и ино­кам, и слугам. И иметь нарядника — од­ного старца из братии: ему во всех тру­дах и делах повиноваться, что он ни по­велит. Работа же для всех общая, также и равенство в трапезе, и одежда всем рав­ная — от последних до первых по званию. Единая еда (рыбная и другая), единый квас и единая одежда — начиная от игумена и кончая последним послушником или пасту­хом — всем дается благое равенство во Христе. Повелено также непокорных нару­шителей порядка никоим образом не мучить; а подав такому хлеба для его целомудрия, высылать из монастыря, чтобы другие ему не подражали, ибо сказано, что «малая закваска квасит все тесто». Это его свя­щенное законоположение и до сих пор в це­лости соблюдается, хотя по их молитвам и преумножил Господь своими благами то место. Совершенно запретил просить у по­стригаемых больших вкладов, но повелел даром постригать любого, кто с верою жела­ет приобрести ангельскую святую жизнь, — хоть бы и из простых людей был. И по их молитвам более 100 братьев обретается ныне в их святой обители, такой святою жизнью живущих.

Мы же опять возвратимся к рассказы­ваемой повести о преподобном Сергии. По­том же творец греха — лукавый дьявол — находит некоторых из иноков, разумом не­крепких, и подбивает их на вражду со святым и великим игуменом Сергием. Видя же это дьявольское войско, преподобный почувствовал волнение монахов и, по Гос­поднему слову, допустив место гневу, отре­кается от игуменского сана и в глубочай­шую пустынь на том большом острове уходит. И там подражает жизни Иоанна Предтечи и Илии, обитая среди диких зве­рей и беседуя беспрестанными молитвами с единым Богом. Ненасытный же дьявол, всегда терпящий от Сергия оскорбления, недоволен был первой смутой, но старался выгнать святого из того жилища, которое раньше ему (дьяволу) принадлежало. Хотя и лишен дьявол был уже свободного по­селения, — но держа еще более сильный гнев на преподобного, дьявол, который начал изгонять его, напускает на преподобного своим злокозненством и колдовским оскор­блением вторую брань, чтобы выгнать свято­го с острова принуждением и бесчестием.

Преподобный же Сергий в преименитый Великий Новгород пришел в монастырь святого великого Богослова и Евангелиста Иоанна[21], безмолвно заканчивая свою мно­голетнюю и многотрудную жизнь, ожидая желанного и милого сердцу переселения на небеса. И, живя здесь, трудился, пере­писывая священные святые книги на про­свещение верным; и было его трудолюбивое писание весьма хорошим из-за хранящейся в нем глубины божественной философии. И до сих пор написанные им книги в том монастыре хранятся, и называют их «Сергиев перевод»[22]. И так прожив несколько лет в почтенной старости, отошел к Госпо­ду. Святое же его и многопретерпевшее тело похоронено было в том монастыре у церковных стен святого Богослова.

В вышеназванном же Валаамском мона­стыре после преподобного игумена Сергия игуменом стал приснопамятный Герман, ко­торый, имея священнический чин, во всех первых трудах был вместе с цреподобным Сергием. Тот великий Герман прилежно пас порученное ему Христово стадо духовных овец и жил непорочной жизнью, насколь­ко позволяет телесное несовершенство. И отошел от жизни сей к Богу в много­летних сединах, при своей пастве в создан­ном ими монастыре; тут же и погребен был[23].

По прошествии же многих лет (от создания монастыря примерно через 100 с небольшим) человеколюбивый Бог попустил свое наказание за умножение грехов, чтобы люди, вспомнив о своих беззакониях, очистились. Поэтому за грехи наши был в том монастыре пожар, в котором сгорели обе церкви, и имущество, и весь монастырь. Гроб же блаженного Германа находился под церковью и был сохранен Христом в целости от страшной ярости огня. Святое же его священное тело сохранилось нетленным: так как каменистое место было трудно копать, то он был положен поверх земли. После этого его святое нетленное тело было по­ложено в большой церкви у всех на виду, на поклонение верным. Более 40 лет находил­ся здесь в церкви преподобный Герман, покуда не принесли мощи святого Сергия из Великого Новгорода[24], и тогда обоих вместе положили за алтарем большой церкви около святого жертвенника, где и до сих пор всеми видима их святая чудотворная рака.

Многие же замечательные чудеса пока­зал Бог через своих угодников Сергия и Германа. Хотя тела их были положены на большом расстоянии друг от друга, но после соединились вместе в одной Христовой оби­тели. Еще прежде вышеназванного пожара являлись они некоторым достойным инокам и, показывая любовное попечение о своем монастыре, обращали других к покаянию и побуждали к молитве, чтобы все смогли молиться Царю и Владыке о миновании его праведного гнева, — так они много раз по­казывали свое неотступное попечение о том месте. Многочисленные же их чудотворения невозможно описать словами, ибо велико число тех случаев, когда они быстро ока­зывали помощь просящим; вся северная страна дивится их чудесам и ярко ими оза­ряется.

Есть три великих преславных монасты­ря, основанных от того великого Валаам­ского монастыря. Первый — это Савватий[25], пришедший из Кириллова монастыря с Белаозера и живший в превеликом Ва­лаамском монастыре и благословленный живущим здесь игуменом, — был первоначальником жительства на Соловецком ост­рове. Второй же — Александр[26], который создал обитель живоначальной Троицы на великой реке Свири и просиял в удивитель­ных чудесах так, что не выразишь слова­ми. И этот великий святой чудотворец Александр был пострижен в том пресветлом Валаамском монастыре и бывшим там игуменом благословлен на создание монастыря. Третий же — Савва[27], который построил чудесную и духовную пустынь во имя пресвятой Животворящей Троицы на Сеннянском острове, а в ее устроении ему помогал христоименитый государь великий князь Иван Иванович, брат великого князя всея Руси Василия Ивановича[28]. И это ду­ховное семя тех великих трудолюбивых под­вижников укоренилось на той плодоносной благой земле, и вырос преславный урожай­ный плод, украшенный чудесными духовны­ми цветами — постническими добродетеля­ми — на радость Небесному Царству и на пользу земным людям, хотящим спастись.

И были в этой преславной великой Валаамской обители великие иноки, сияю­щие постническими подвигами, любящие пу­стынническую многотрудную жизнь. Среди них был некий инок по имени Харитон, ко­торый вместе со своим спостником, братом во Христе, жил в дальней пустыни на том острове. Этот вышеназванный Харитон со своим товарищем ничего не брали для своей нужды из монастырского имущест­ва — даже хлеба; но и зимний мороз претерпевали в худых рубищах и своими руками копали мотыгой ту жесточайшую каменистую землю; не отягощали данный человеку на службу скот, а сами в поту возделывали пахотные нивы и от того хлеб свой ели — Христос им в этом помогал И с такой нивы, возделываемой руками, приносили в монастырь из своего годового пропитания по пяти и больше мер жита. И от таких своих тяжелых трудов щедро подавали приходящим к ним убогим. Так­же и другие пустынники предавались вели­кой суровой жизни, подобно первым вели­ким отцам. Проживающие же в монастыре жили по священному уставу постнического закона, прочно соблюдая в любви Христо­вой соборные и келейные правила. О их трудолюбивой великой святой жизни свиде­тельствует житие святого...[29]

Многие же удивительные чудеса и про­рицания тех великих приснопамятных от­цов невозможно передать словами из-за без­мерности и бесчисленного множества исто­рий. А если кто-нибудь из трудолюбивых людей пожелает услышать о равноангельской во Христе чудесной жизни тех прежде живших святых отцов, пускай сам достигнет того святожительного чудесного острова и того преславного монастыря и подвижется, и сам услышит от живущих здесь иноков. И, услышав, еще сильнее удивится преве­ликой Божьей премудрости: как те, кто сначала были служителями бесов, оставили свое языческое волхвование и стали с го­рячей любовью усердно соблюдать постни­ческие правила. Другие же во врожден­ной от Христа незлобивой простоте и кото­рых нельзя склонить ко злу, живут ра­достно по заповедям Господним, как ново­рожденные младенцы, пьющие настоящее молоко, ни в чем другом не упражняю­щиеся, кроме беспрестанной молитвы, — не умолкая ни днем, ни ночью; и повинуются бодрому духу, отвергнув необходимый те­лу покой; и службы монастырские от про­стоты сердца всей душой с любовью со­вершали; делая это не только на глазах у других, угождая людям, но как будто самому Христу служили от всей души с лю­бовью. Вот такова была жизнь тех первых великих отцов в том монастыре. Таково то плодовитое семя великого Сергия и вместе с ним страдавшего преславного Германа, что даже и до сих пор живущие здесь сейчас священные иноки ревностно подражают своим первым отцам, соревнуясь друг с дру­гом в добродетелях, — на этом пути Христос им помогает.

Также хочу рассказать о большом и преславном чуде перенесения их святых мощей. Напомню об этом коротким повествованием, так как было это в наши дни и всем хорошо известно. Игумен той честной и преславной святой великой обители Ва­лаамского монастыря Пимин[30], который по святительскому призванию избран на спасе­ние живущим здесь во Христе инокам, — я думаю — Богом был предназначен на со­вершение того преславного и богоугодного дела. Этот вышеназванный великий разумом игумен Пимин, освященный духовною бла­годатью, принял в сердце благое решение принести из Великого Новгорода вышеназ­ванного основателя того монастыря пре­подобного игумена Сергия (его святые мо­щи) в созданную им Валаамскую обитель и положить вместе в одну раку святые мощи обоих — с жившим с ним и любимым им Германом, который после него был тут игуменом, чтобы посрамить ту давнюю со­зданную бесом вражду, которую воздвига­ли на преподобного Сергия некоторые лег­коумные чернецы, и умолить святого велики­ми слезами. Ведь он сам много раз по­казал в явлениях свое христоподобное незлобие, не ругая их за согрешение, но показывая большое сердечное попечение о своих чадах и о том требующем большого труда месте. На это кроткое беззлобие святого отца надеялся вышеназванный Пи­мин, еще же и святыми был вдохновляем, чтобы были положены его святые трудолю­бивые мощи в его собственном монастыре. Ведь сам он духом никогда не отступался от этого места своих трудов, но, молясь Владыке Христу, был всегда вместе со свои­ми чадами.

Вышеназванный же чудесный игумен Пи­мин начинает это важное и великое дело: молит святейшего архиепископа Феодосия[31], чтобы, отыскав святые мощи преподобного Сергия, отнести их в его монастырь на Валаам. Услышав же это, архиепископ подивился величию дела и пожеланию мужа и тому, что никто прежде этого не делал; и понял, что игумен начинает такое важ­нейшее дело не по своей воле, но Бог того хочет — чтобы добродетели препо­добного стали явны людям; и сам святой желает быть положенным в созданном им монастыре. Архиепископ же не осмелился сделать это сам, но написал преосвящен­ному и великому митрополиту и всему свя­тому собору и послал туда вышеназван­ного игумена Пимина. Тогда же на вели­чайшем пресветлом престоле великой митро­полии русской сиял чудесный своими добро­детелями Макарий, который прежде многие годы был архиепископом преименитого Новгорода[32]. Пимин же предается тому вели­кому подвигу, поспешаемый молитвами свя­того, и достигает пресветлого царствую­щего великого града Москвы и обращается с молением к преосвященному святому мит­рополиту. Тот же великий и чудесный добродетелями муж понял своим духом: не сам по себе игумен осмелился на такую вещь, но поощряемый святым преподобным Сергием. По совету светлейшего христоименитого царя Иоанна[33] тот преосвященный митрополит пишет архиепископу собор­ное писание, чтобы отпустить мощи пре­подобного — с честью, которой они до­стойны, — в созданную им обитель. Игу­мен же Пимин, достигнув успеха в том святом деле, которого желал, воздав долж­ную хвалу и благодарение всемогущему Владыке и его угоднику, достигает Вели­кого Новгорода и вручает святейшему ар­хиепископу ту соборную грамоту святого преосвященного великого митрополита.

Архиепископ же скоро посылает свя­щенников и всех клирошан великой церкви Премудрости Божией Софии в мо­настырь святого великого Богослова и Еван­гелиста Иоанна, чтобы, откопав и запеча­тав святые мощи, отдали их с почестями игумену. Там же в церковной стене было искусно написанное красками изображение святого преподобного игумена Сергия, осно­вателя Валаамского монастыря. Известно было о его в Боге добродетельной жизни и чудесах от некоего бывшего там много­летнего старца, показавшего, что в ногах у гроба преподобного выросло огромное де­рево тополь[34]. Чудесный же тот игумен Пимин от великой любви к святому сам начинает трудиться — рыть землю — и находит плиту из белого камня, подгнив­шую за долгие годы. Также откопали сам тот святой гроб и нашли святые его мощи целыми. Радостью исполнившись, вознесли благодарственные песнопения Христу Богу и угоднику его и, запечатав гроб тремя печатями и пев над преподобным свя­щенные песнопения, с большими почестями проводили до насада.[35]

И так отправился святой к своему лю­бимому и многотрудному месту. Так как человеколюбец Бог послал благоприятные ветры, помогая своему угоднику, то вели­кую реку Волхов они скоро прошли, также и глубину Невского озера быстро про­плыли и достигли пречестной обители пре­святой преславной Владычицы нашей Бого­родицы и приснодевы Марии, честного ее Рождества — Коневского монастыря. Слу­чилось же при этом чудо преславное: за­хотел игумен Пимин поскорее дойти при благоприятном ветре до своего монастыря и миновать монастырь святой Богородицы Коневской и великого основателя того мо­настыря святого Арсения. Когда же он при­казал кормчему миновать тот монастырский остров, то поднялся встречный ветер и стал против их воли относить насад порывами назад. Тот же игумен Пимин вспомнил, что оба святых основателя — валаамский Сергий и коневский Арсений — когда во плоти жили, имели между собой совершен­ную Христову любовь, поскольку оба жили в одни и те же годы[36]. Вспомнив же об этом, игумен понял, что великий Сергий хо­чет побывать у своего друга и брата во Христе, и приказал поворотить насад к монастырю. Игумен же того монастыря, услышав, что мощи святого по своей воле к ним идут, сам со всей братией устроил преподобному встречу в священных ризах, с кадилами и песнопениями. И с вели­кими почестями мощи святого в монастырь внесли, и там он всю ночь покоился.

Наутро же молитвами святого ветер опять благоприятен стал, и так игумен Пимин вместе со святым своим путем отпра­вились. И с этим данным им попутным ветром скоро пришли к пристани того великого Валаамского острова, настав­ляемые молитвами святого Сергия. В мо­настыре же повелели, чтобы священники в священных одеждах, с крестами, кадила­ми и со свечами и вся братия утром к встрече святого были бы готовы.

Той же ночью случилось на обычной своей молитве бдеть некоему благоговей­ному иноку того монастыря, сияющему постническими трудами. И едва приподняв­шись с молитвы, он как будто ослеп. И видит: в пристани того острова, где свя­той Сергий стоял, — полные здания и берег священнолепных иноков и знатных бояр, стоящих со множеством свечей и ликующих с радостью. Здание же полно свя­щенных священников в святых ризах, а между ними — прекрасные юноши с жез­лами в руках, освященные вышнею славою. В здании же том огромное множество свечей, сияющих неизреченным светом; ис­ходит непонятное благоухание, как из обла­ка, наполняющееся сладким и неописуемым запахом. Он же, видя это, был охвачен страхом и недоумением, не смея спросить, кто они. И насилу спросил с боязнью одного из последних здесь, говоря: «Кто они, Господи мой, ибо нет на земле подоб­ных?» Он же ответил ему, сказав, что пришел жить в свой монастырь зачинатель валаамский игумен Сергий из Великого Новгорода; а встречает Сергия его спостник и сопрестольник игумен той же обители Герман и остальные с ним. Услышав это, тот инок тотчас проснулся и увидел, что он в своей келье и стоит на обычной молитве. Об этом — все, мы же возвра­тимся к рассказываемой повести.

Наутро же священники и вся братия с животворящими крестами, святыми икона­ми, кадилами и свечами приготовились к встрече святого. И сам игумен Пимин с бывшими с ним священниками, облачась в священные ризы, со свечами и благовон­ными кадилами идя святым шествием вдоль пристани, достигает берега. Поднимают на плечи священный гроб преподобного и с большой честью относят с радостными ду­ховными песнопениями в монастырь. Неко­торые же духовные иноки от радости испускали громкие вопли со слезами, прося прощения у преподобного за то, что отцы их по неведению сотворили злой умысел на святого. И его славное принесение с таким громким пением совершалось, что заглуша­ло плачевные голоса поющих псалмы и каменносердных обращало к милосердному плачу. Принеся святые его мощи, положили их в большой церкви Боголепного преславного Преображения Бога нашего Спаса Иисуса Христа. Взяв также и приснопа­мятного Германа, вместе обоих положили и совершали над ними по священному уставу священные святые песнопения. Приходящие же братья целовали их святые мощи, а игумен Пимин, как у живых, просил про­щения от имени всей братии, говоря свя­тому: «Прости, святой отец, прости, не вспоминай грехи их отцов, так как по не­ведению согрешили против тебя, ибо нет че­ловека, который бы не согрешил. Но ты, будучи сыном Вышнего, уподобься ми­лостью Отцу своему и Владыке — прости им их вину. Пребывай с нами, так как на тебя уповаем, ты — наш ходатай и за­ступник». Так игумен ручался за каждого брата, обливаясь слезами. Также и вся бра­тия целовала преподобного и просила про­щение.

Завершив же священные песнопения, от­несли их мощи на уготованное для них место: положили в одном месте — за ал­тарем большой церкви около святого жерт­венника — и с честью украсили гроб па­волокою. И в тот день совершили духов­ное празднество в честь святых и препо­добных отцов Сергия и Германа. Совер­шается же память их славного святого соединения в сентябре месяце в 11-й день по повелению святого священного собора — в тот день мощи святого Сергия принесли в монастырь[37]. С тех пор и доныне вся Карельская земля, словно ликуя каждый год, из рода в род бесконечно отмечает день их памяти, всегда воссылая славу и благодарение возвеличившему их Христу Богу нашему. Их же молитвами все мы получим небесное святое некончаемое Царствие Царя Иисуса Христа Бога нашего, ему же хвала и честь и поклонение со безначальным его отцом и с пресвятым и благим и животворящим его Духом ныне, и всегда, и в некончаемые веки. Аминь.

О чудесах святых валаамских основа­телей Сергия и Германа. Еще же немного хочу вспомнить о некоторых из чудес святых и великих преподобных отцов Сергия и Германа — игуменов и основателей ва­лаамских. У всех на слуху сотворенные ими ранее великие чудеса, но также и ны­не неоскудно являют свои чудеса всем, с верою их призывающим, и над ними свои преславные чудеса творят. Из уст таковых самых я это слышал — а всего ни по­весть не позволит вместить, ни разум мой объять, но перескажу только одну малую чудотворную каплю из всего огромного и непостижимого множества их чудес, чтобы слушающие утолили горящее пламя жажду­щего сердца.

Вспомню одну новую преславную по­весть, которую сам слышал от того, с кем это случилось. Было это в 64 году восьмой тысячи[38]. Некий человек по имени Иоаннов сын Андрей Гаркуев, живущий на реке Олонце, — этот человек в той земле извест­ный[39]. Пришлось ему однажды со своей дружиной, как и обычно, в зимнее время в конце месяца ноября ловить рыбу у Валаамского острова, как и прежде. И всту­пила ему в руку столь лютая болезнь, что не мог он не только никакую необходи­мую работу делать, но ни есть, ни спать. Рука его отекла, как огромное бревно, и проклятая болезнь непрестанно мучила его, разрывая жилы. Добрался он до своего дома и терпел эту сильную мучительную болезнь, и продолжалась у него такая лютая боль до самого месяца января.

Начал же человек тот Христу Богу на­шему и Пречистой Его Матери молитвы воссылать и призывать в помощь великого чудотворца Николу и основателей валаам­ских Сергия и Германа. И возложил на себя обет: если их молитвами избавится от той лютой немощи, то два года будет работать в той преславной обители Валаам­ской[40] — на живущую там братию — в честь святых и преподобных игуменов Сергия и Германа. Вот такой обет возложил на себя вышеназванный Андрей. Эти же помощники, скорые на помощь, недолго ждали; и в тот же час одержимый болезнью впал в про­зрачный сон. Как только он в забвение пришел, то видит себя на некоем из ва­лаамских островов, одетым в отвратитель­ное плетеное лыко и безобразную одежду и терпящим свою страшную немощь. И видит также, что предстали перед ним два инока — очень величественных и святолепных, сияющих неизреченною славою. Он же, увидев это, перепугался, понимая, что пе­ред ним валаамские основатели, так как он видел раньше их святую икону[41]. Эти же великие святые старцы начали его расспра­шивать о случившейся с ним болезни, а он давал им ответы. После этого видит — от большого Валаамского острова идет к ним по озеру старый муж в великой славе, обла­ченный в священную белую одежду. И обращается священный муж к тем святолепным старцам, говоря: «Освободите его», — и вынув нож, подал им. Тогда они срезали плетеное лыко с безобразной и отвратитель­ной одежды и, содрав с него эту непотреб­ную одежду, бросили ее в находящееся по­близости болото.

На этом вышеназванный Андрей пробу­дился от того великого видения в своем до­ме и, никого не видя, подивился тому преславному явлению. Вспомнив же о быв­шей в нем немощи и совсем не ощущая ее, обнаружил, что из его руки вышло мно­жество гноя. И с того часа стала его рука здорова, как будто никогда и не болела. Так он увидел свое быстрое исцеление по молитве святых, воссылая славу Христу Бо­гу и угодникам его.

Также сотворилось другое большое чудо теми преподобными святыми и великими отцами Сергием и Германом. Оно было не­задолго до первого рассказанного чуда. Вышеименованный игумен Пимин, который перенес мощи этих святых и учредил их светлую память с похвалою, — этот игумен Пимин захотел построить келью для келаря около монастырской трапезы, чтобы он всег­да был готов к порученному ему услуже­нию приходящим гостям. Так и было сде­лано: все подготовив, он построил келью, но еще в ней никто не поселился.

Был же некий муж по имени Феодор, искусством гончар, живший через озеро от монастыря верст за 40 в месте, назы­ваемом Соломенское, — человек же он был благочестивый, живший с боязнью Божьей. Этому мужу Феодору явлено было такое видение: видит себя в той превеликой Валаамской обители в монастыре, как идет он к большой церкви, и что у той кельи, которую вышеназванный игумен поставил около трапезной, стоят два святолепных старца в великой славе. Он же, увидев такое, испугался их вида. Старцы же по­звали его по имени; а когда он подошел, так начали ему говорить: «Иди, — говорят, — и поведай игумену: мы — основатели этого монастыря Сергий и Герман. Возвести же ему следующее: пусть запретит жить в этой келье, так как место это свято — прежде здесь стояла церковь Рождества Христа Бога нашего». Также обратили они взор к югу и произнесли: «А здесь — другое неизвестное место, где раньше церковь бы­ла. Пусть игумен повелит водрузить живо­творящие святые кресты на месте обеих церквей», — и показали рукою на гостинич­ную келью. Также сказали: «О местах тех знает старец Ипатий — пусть игумен его расспросит. Скажи же игумену следующее: пусть запретит жить в той келье, не то об­ратят они на себя праведный гнев Божий». Сказали это и стали невидимы. Тот же вышеназванный Феодор, очнувшись от того чудесного видения, по их двойному прика­занию быстро пришел в монастырь и рас­сказал обо всем игумену. Игумен же рас­спросил вышеназванного старца Ипатия — I его велели расспросить святые. Он же сказал, что до пожара на южной стороне близ гостиничной кельи стоял водруженный крест. Рассказывали раньше многолетние старцы, что здесь стояла самая первая церковь. Игумен же, услышав это, удивил­ся, воссылая хвалу святым и преподобным отцам, которые неотступно пекутся об этом месте, — и сделал все по их повелению. Расскажу и третье сотворенное ими чу­до и на этом дам словам успокоение, что­бы множество историй не отяготило вашего слуха. Был в той обители незадолго до упоминавшегося игумена Пимина игумен Кирилл[42]. По дьявольскому совету стал он враждовать со всей живущей здесь во Хри­сте братией и из-за этого отрекся от игу­менства. И идет к архиепископу в Вели­кий Новгород и там возвел много клеветы на живущую в том монастыре братию. И упросил, чтобы отправили посланника, который принуждением приведет тех стар­цев на суд[43], чтобы выдать свою ложь за правду и сотворить пакость и срам той святой обители. Вот таковое замыслил вы­шеназванный игумен Кирилл, надеясь в об­ход справедливости на земную власть, так как стяжал много пособников из числа бояр святейшего архиепископа. Но предстоящие Вышнему Царю великие бессмертные за­ступники своей обители показали гибельное злоумышление того игумена напрасным и обманным, когда тот игумен Кирилл пове­лел посланнику привести в Великий Новго­род более 40 старцев того монастыря — не только главных в монастыре, но и ста­риков, ничего не знающих о том волнении и только предающихся глубокой молитве. И все живущие в том монастыре были в превеликом ужасе, и стоял плач тех святых многолетних старцев из-за того, что не могли пойти в мир, не нарушив обета. И так готовились к путешествию.

Случилось же так: ночью некоему духов­ному и многолетнему старцу было явле­ние — как будто стоит он в той боль­шой церкви святого Преображения, где ле­жит нетленное тело святого Германа (так как тогда только преподобный Герман был в церкви). Видит, что сам тот святой встает из своего гроба, выходит с жезлом из церкви и говорит следующее: «Не могу больше терпеть слез моих чад, но пойду к брату моему Сергию, чтобы избавить нам их от напавшей беды», — и с тем стал невиди­мым. Тогда еще мощи святого Сергия были в Великом Новгороде. Старец же воспрял от того видения, удивляясь случившемуся, и возвестил об этом прочим братьям. Когда же они пришли в Великий Новгород, то архиепискому и боярам явственно откры­лись ложный навет и прочие беззакония вышеименованного игумена Кирилла. Его речи оказались посрамлены и поруганы, а находящуюся там братию архиепископ от­пустил с миром. Скоро все вернулись в свой монастырь безо всякого вреда, благо­даря [Господа Бога][44] и угодников его Сергия и Германа. [...] упомянул только три их чуда во славу прославившему их в Троице славимому Богу, ему же слава и честь и поклонение во веки веков. Аминь.

Перейти в начало

Вернуться обратно

Вернуться обратно

"Кирьяж" Краеведский центр п. Куркиеки. 

Авторы:   Петров И. В., Петрова М. И.

E-mail: kirjazh@onego.ru