Основание   Валаамского   монастыря: когда, как и кем

Хейкки Киркинен, профессор, Университет Йоенсуу, Финляндия

Вернуться обратно

Новый  источник

Установление даты основания Валаамского монастыря яв­ляется предметом научных дискуссий вот уже более века. Сохранилось очень мало источников, повествующих о ранней истории монастыря, и во многом они противоречат друг другу, а их ценность как научного свидетельства весьма спорна. В 1992 г. научное сообщество узнало о том, что найден новый документ, который в данное время изучается. Это анонимный русский текст под названием: «Сказание кратко о создании пречестныа обители боголепнаго Преображениа Господа Бога Спаса нашего Исуса Христа на Валааме» (текст впредь будет упоминаться под кратким русским названием «Сказание кратко»). Текст был опубликован в 1993 г. в «Ортодоксии», т. 42, со вступительной статьей на русском и английском языках[1]. Наталия Охотина, опубликовавшая текст, датирует его весьма убедительно 1560 г., но она не обосновала его Ценность как исторического источника с точки зрения источниковедения; не сделал этого и Джон Линд, описавший текст годом ранее[2]. Вследствие недостаточности источниковедческого анализа дан­ного текста эти ученые сделали слишком широкие и обобща­ющие выводы из него; его ценность была преувеличена до уровня de facto, сравнимого с уровнем официального доку­мента. Ученому-историку недостаточно лишь заметить, что содержание агиографического текста соответствует общему ис­торическому фону времени, потому что множество недостовер­ных текстов было написано именно так, чтобы подходить под данный критерий, а также и потому, что многие тексты XVI в. содержат элементы из разных временных эпох и первоис­точников. Прежде чем рассматривать «Сказание кратко» как веский источник исторической информации, необходимо срав­нить его со всеми известными текстами и источниками ин­формации о ранней истории Валаамского монастыря. Научно­му сообществу необходим широкий и детальный источнико­ведческий  анализ  этого  нового  текста.

Обычно источниковедческий анализ разделяют на вне­шний и внутренний. Внешний источниковедческий анализ оценивает текст с точки зрения его внешнего вида, а внут­ренний определяет достоверность его содержания в сравне­нии с другими источниками по данной теме. С помощью источниковедческого анализа ученый стремится, с одной стороны, отделить факты от вымысла, а с другой — связать воедино свидетельства, доказательства и выводы. Выводы должны основываться не на домыслах, а только на фактах, те же, в свою очередь, должны основываться на показани­ях как можно более надежных. Даже личное свидетельство автора текста не всегда можно считать веским. Не всегда возможны и абсолютно верные выводы. И тогда необходимо обратиться   к   помощи   источниковедческого   анализа.

Тщательно провести внешний источниковедческий анализ возможно только тогда, когда у ученого есть доступ к перво­источнику. Этот анализ Охотина сделала, в целом, весьма приемлемо, но ее выводы представляются спорными. На ос­новании внешнего вида текста она заключает, что «его часто читали» (стр. 90, 101). Однако она отмечает и то, что манус­крипт был подвержен влиянию влаги. Весьма сомнительна правомерность заключений на основе манускрипта, который был испорчен временем и разрознен на элементы, — если только им не пользовались очень часто, что в данном случае не доказано. Можно также заметить, что на Руси было принято делать множество копий с текстов, которые часто читались и пользовались уважением, но данный текст сущест­вует в единственном экземпляре, что не свидетельствует о его   популярности.

Охотина полагает, что «Сказание кратко» было написано только для использования в монастыре, где оно и хранилось (стр. 91). Этот вывод безусловно неверен, так как никто не знает, где манускрипт первоначально хранился и каким обра­зом он оказался в XIX в. в частной коллекции знатока церковной музыки, где его и обнаружили. Если бы мануск­рипт хранился в Валаамском монастыре и его часто читали, было  бы  вполне  естественно  со  стороны  монастырского  братства отреагировать на те противоречия, которые существуют между этим текстом и другими монастырскими источниками. Этот документ представляет нам Ефрема Перекомского, личность, не упоминаемую ни в одном другом источнике, настоящим основателем монастыря, в то время как Сергий и Герман представлены как его помощники и преемники. «Ска­зание кратко» описывает самые значимые события в истории Валаамского монастыря, а не какие-нибудь сторонние фак­ты. В дополнение к «новому» основателю текст выдвигает на первый план участие братии в жестокой и кровавой борьбе с местным населением, что совершенно не соответствует обыча­ям монастыря и достоверным сведениям об истории Ладож­ской Карелии. Другой памятник этого времени — «Повество­вание о Валаамском монастыре» («Валаамская беседа»), не менее 50 списков которого сохранились, в течение многих веков являлся действительно часто читаемым источником[3]. В нем речь идет о св. Сергии и св. Германе, а Ефрем не упоминается вовсе. Братия не могла бы просто существовать в такой противоречивой атмосфере, не связав Ефрема с Сергием и Германом, если бы они постоянно читали о нем в этом тексте. Ефрема непременно включили бы в число свя­тых основателей Валаама. Поэтому совершенно очевидно, что   «Сказание  кратко»   не  было  создано  внутри  монастыря.

О  происхождении   «Сказания  кратко»

Одной из наиболее важных целей внутреннего источнико­ведческого анализа является установление автора текста, а также выявление того, для чего он был написан и для кого предназначен. Обширные произведения письменности не созда­вались случайно и без определенной цели. Часто имена авто­ра и заказчика можно найти в тексте, но в ранних источни­ках такое встречается редко. Иногда имена не фиксировались, а при существовании ряда списков произведения имена могли опускаться,   ибо  они  были  хорошо  известны  читателям.

«Краткое сказание об основании Валаамского монастыря» не содержит имени автора или ссылок на цель создания текста, но кое-что из его содержания извлечь можно. Особен­но неожиданной фигурой среди основных действующих лиц в тексте является св.  Ефрем Перекомский, который нигде больше не упоминается как основатель Валаамского монастыря[4]. Самые ранние из известных списков его жизнеописания отно­сятся к концу XVII в., и в них ничего не говорится о том, что он когда-либо бывал на Валааме. Кто же он и почему «Сказание кратко» представляет его вместе со святыми Серги­ем  и   Германом?

В 1871 г. русский историк В.О. Ключевский высказал предположение, что агиографическое житие св. Ефрема Пе­рекомского было создано по образцу «Жития св. Алексан­дра Свирского». Акафист святому Ефрему идентичен ака­фисту другому отшельнику — св. Савве Вишерскому. Клю­чевский делает вывод, что «Житие св. Ефрема Перекомского» было написано неизвестным простым монахом во второй пол. XVI в[5]. «Житие св. Ефрема Перекомского» содержит немало деталей, которые противоречат другим источникам, но в целом сравнение с «Житием св. Александра Свирско­го» показывает, что совпадения между ними отвечают при­нятым в те времена правилам создания жизнеописаний: молодой человек хочет стать монахом, покидает родной дом и становится отшельником, ему слышится призыв основать монастырь; а также наставления святого перед смертью. Этим же правилам соответствуют и жития, написанные знаменитым Пахомием Логофетом в XV в. «Житие св. Ефре­ма Перекомского» никак не связывает святого с Валаам­ским монастырем, но это делает «Сказание кратко», что мож­но объяснить влиянием «Жития св. Александра Свирского», в котором упоминается ранняя монастырская жизнь св. Алек­сандра   Свирского   в   уважаемом   Валаамском   монастыре.

Ключевский не проводит детального изучения дат рожде­ния и смерти св. Ефрема, но приходит к заключению, что многие детали, в том числе и даты, указанные автором жития,   неправильны,   расходятся   с   датами   св.   Александра Свирского, жившего в другой период времени. Как мы уви­дим далее, «Сказание кратко» является недостоверным ис­точником, в котором много внутренних противоречий, поэто­му мы не можем его использовать для исправления недосто­верных деталей «Жития св. Ефрема Перекомского». Один слепой  не  может  вести  другого  слепого[6].

Как следует из его жития, св. Ефрем родился в 1412 г. и умер в 1492 г., но и эти даты могут быть изменены. Вероят­но, Ефрем поступил в монастырь, будучи молодым человеком, но эпизод, в котором повествуется, что он некоторое время жил отшельником вместе с известным св. Макарием, основа­телем Калязинского монастыря, явно основан на легенде. Однако вполне вероятно, что некоторое время он был учени­ком более известного отшельника — св. Саввы Вишерского в Вишерском монастыре, который был основан св. Саввой на реке Вишере у озера Ильмень. На это частично указывает и то, что акафист св. Ефрему написан по образцу акафиста св. Савве, и тот факт, что «Житие св. Саввы Вишерского» было написано уважаемым агиографом Пахомием Логофетом и включено в 1550-е годы в «Великия Минеи-Четии» Митро­полита Макария. Текст, включенный в «Минеи», является старейшим из всех упомянутых, и, согласно ему, у Саввы в монастыре был ученик по имени Ефрем; он трижды упоми­нается среди близких друзей св. Саввы. Св. Савва мог осно­вать свой монастырь в начале XV в., т.к. текст в «Минеях» повествует о визите архиепископа Иоанна II в монастырь. Согласно житию, св. Савва умер в 1461 г., в возрасте 80 лет, из чего следует, что он родился в 1381 г.[7] «Старец и основа­тель Валаамского монастыря» св. Ефрем («Сказание крат­ко», стр. 109) едва ли родился к тому времени когда, соглас­но «Сказанию кратко», был основан Валаамский монастырь, и он не мог стать учеником св. Саввы на реке Вишере, где, согласно  житию,  Савва основал  свой  монастырь  в   1417  г.   и где Ефрем, согласно информации «Великих Миней-Четиих», все еще жил, когда св. Савва умер, хотя в то время Ефрема не называли Перекомским, ибо он еще не успел основать свой собственный монастырь. Никакой другой Ефрем в этой связи   не   упоминается.

Из жития св. Ефрема известно, что он основал свой мона­стырь вблизи монастыря св. Саввы, на реке Веренде у озера Ильмень, и начал вести там жизнь отшельника в 1450 г. Первую церковь в монастыре посвятили Крещению Христа (Богоявлению), а вторую — свят. Николаю. Ефрему пришлось выкопать ров или канал, чтобы защитить монастырь от навод­нений, что явилось основанием для его монашеского имени (в оригинале — Перекопский), что означает «копать». Св. Ефрем был настоятелем монастыря, строившегося в несколько эта­пов; он построил несколько церквей, после чего умер 26 сентября 1492 г. и был погребен в церкви св. Николая. Так как монастырь располагался на землях, затапливаемых на­воднениями, его перевели на более сухое место, а монас­тырские церкви были разобраны. Согласно житию, мощи св. Ефрема были перенесены в новый монастырь 16 мая 1545 г.; этот день стал днем св. Ефрема. Монастырь был разрушен в 1611 г. во время войны, а восстановлен в 1670-е годы. Однако в конце XVIII в. монастырь закрыли, а монахов перевели в другой монастырь. Даты основания Перекомского монастыря и упокоения св. Ефрема в его житии не совпа­дают с датами в «Сказании кратко». В.В. Зверинский, боль­шой знаток истории русских монастырей, датирует прибытие св.  Ефрема в  Вишерский  монастырь  св.   Саввы  1466  годом[8].

Ни один из источников не дает ясной и достоверной картины жизни и деяний Ефрема, и история, рассказанная неизвестным автором в «Сказании кратко», также не заслу­живает доверия. Этот текст не может помочь в решении проблемы, так как в нем нет дат рождения и смерти Ефре­ма. В нем говорится о том, что, прежде чем основать свой монастырь, Ефрем ушел из Новгорода со своим другом, монахом Сергием, и другими братьями, чтобы добраться до острова Валаам и основать там монастырь; немного позже, когда враждебные племена чудь стали их изводить, «пред­реченный же началник старец Ефрем от места того отходит, Богу хотящу на Ильмене Перековскую обитель съезда, и доволна лета пребыв, к Господу отъиде». «Сказанию кратко» не хватает деталей, которые могли бы связать его с информацией, содержащейся в житии св. Ефрема, хотя оба текста были написаны приблизительно в одно время. Это две совершен­но  разные  легенды!

Во времена создания «Сказания кратко» на Руси велось множество религиозных войн. Предметом спора являлись земли, принадлежавшие церкви и монастырям; правители пытались аннулировать владения монастырей, чтобы отдать их своим боярам. Католицизм и протестантство наступали с Запада на Русь, и православную веру приходилось защи­щать от этой ереси. Происходила также борьба за могуще­ство и престиж между монастырями и церковными властя­ми России. Процветающие монастыри в центральных райо­нах защищали свои права на владение землями, заявляя, что используют земли во славу Господа; в то же время они противостояли идеалам бедности, исповедуемым отдаленны­ми монастырями «за Волгой». Стоял также вопрос о том, жития каких святых вводить в уважаемый культовый текст «Великих Миней», где как образцы святости были пред­ставлены, главным образом, святые Киево-Печерского мона­стыря и Троице-Сергиевой Лавры. Память об основателе Перекомского монастыря включить в этот перечень можно было, только связав его со святыми, более известными, чем он; то есть со св. Сергием и св. Германом Валаамскими, св. Саввой Вишерским  из  Новгорода  и  св.   Макарием   Калязинским.

Вполне вероятно, что неизвестный автор бывал на Вала­аме, так как он дает точную информацию о его местополо­жении, природе и о расстояниях между различными местами. Он знал об уважаемом положении монастыря и его основателей, св. Сергия и св. Германа, слышал рассказы об истории Валаама и других северных монастырей, о великой реке Полне, о языческих племенах чудь и о трудностях, возникавших при основании монастырей в этих местах. Не­возможно проверить источники и правдивость информации «из вторых рук»; задача усложняется еще и тем, что во многих старых источниках обрывки такой информации встре­чаются в различных комбинациях. Таковы, например, эпизо­ды «Сказания кратко», в которых говорится о битвах с племенами чудь; об этих племенах нет упоминаний ни в хрониках, ни в иных документах, касающихся истории за­падного побережья Ладоги, где жили карелы, а упоминают­ся   они   в   различных   источниках   о   районе   Чудского   озера (озеро Пейпус) и землях заволоцкой чуди[9], жившей к восто­ку  и  северо-востоку  от  Онежского  озера[10].

«Сказание кратко», описывающее основание Валаамского монастыря и созданное неизвестным автором, не является официальным документом. Оно больше соответствует требова­ниям конца XVI в. — времени духовного и интеллектуально­го сдвига в Русской Церкви и русском обществе. Оно являет собой краткосрочный эпизод в продуцировании памфлетов, которые в те времена писались, например, в форме агиогра­фических текстов и наставительных речей. Целью «Сказания кратко» было превознести заслуги св. Ефрема, представив его как сподвижника и предшественника более известных святых Валаама и как настоящего основателя Валаамского монасты­ря. Так как рассказ о жизни Ефрема рядом с благочестивым св. Макарием Калязинским оказался религиозной легендой, то еще более естественно отнести к таковой «Сказание крат­ко», представляющее Ефрема как учителя свв. Сергия и Гер­мана и как настоятеля монастыря на острове Валаам. Вполне вероятно, что эту историю сочинили как основу для жития св. Ефрема. Сомнительно, чтобы копия «Сказания Кратко» когда-либо хранилась в Валаамском монастыре или чтобы ее там почтительно читали. Копии «Сказания» никогда и нигде не распространялись, так как слишком многие знали, что это выдумка. Таким образом, объяснимо изолированное суще­ствование данного сочинения и тот факт, что оно не было принято  Русской  Церковью  и  Валаамским   монастырем.

Протестантам, а особенно тем, кто не является привер­женцем какой-либо религии, зачастую трудно понять ту вер­ность преданиям и устной истории, какую сохраняет Право­славие. Однако они занимают определенное место в истории Восточной Церкви и с ними нужно считаться; они обосно­ванно оценивают в устной традиции широкие исторические темы, хотя в деталях иногда бывают ошибочны. Со времен Средневековья память о свв. Сергии и Германе, как основа­телях Валаамского монастыря, всегда была так сильна, что, если   бы   на  самом  деле   св.   Ефрем   Перекомский   принимал какое-либо участие в их деяниях, осознание этого наверня­ка сохранялось бы у братии и в Церкви, и это нашло бы отражение в их письменной традиции даже после того, как оригиналы житий этих святых были утрачены в связи с разрушением монастыря во время войн. Тот факт, что один источник умалчивает о каком-либо событии, не всегда озна­чает, что оно не имело места, но тройное умолчание или «argumentum ex silentio» о роли св. Ефрема Перекомского как настоящего основателя Валаамского монастыря, явля­ется решающим при определении правдивости этой истории, так как она не была принята ни братией Валаамского монастыря, ни Русской Церковью; и так как об этом не упоминается  и  в  житии  самого   св.   Ефрема.

Цель создания «Сказания кратко» ясно видна в следую­щем отрывке, описывающем создание братства Валаамского монастыря: «Так убо преподобный онъ Ефрем съ своими к малому тому и высокому острову пришед и ту начало полагают. Царское знамение животворящий крест водружают, таже и церковь постав­ляют во имя преславного боголепнаго Святого Преображениа Господа Бога Спаса нашего Исуса Христа, таже поспешением Всемогущаго Бога множитися начаша. Нужу же свою отрады на инех островех саждаху».

В этом отрывке делается попытка описать работу истин­ного основателя монастыря. Но другие писатели этому не поверили,  ибо было ясно,  что это  —  благочестивая легенда.

Элементы   «Сказания   кратко»

Анализ содержания «Сказания кратко» выявил много различных элементов, имеющих разную степень достоверно­сти. Это произведение содержит в себе элементы эмпиричес­ких знаний, материалы из письменных источников, устные предания и воспоминания, информацию о сравнительно не­давней истории, а в основе своей — некоторые элементы общепринятой агиографической традиции. Автор, по всей вероятности новгородский монах из Перекомского монасты­ря или друг монастыря, совершил путешествие в Валаам­ский монастырь и после этого создал письменное произведе­ние, в котором собрал воедино материалы из различных ис­точников. Он ухитрился включить симпатичного ему св. Ефрема в число основателей Валаамского монастыря в надежде под­нять престиж Перекомского монастыря. По такой же схеме было создано в XV в. одно из сказаний из истории самого Валаамского   монастыря   —   это   история   кораблекрушения

Короля Швеции Магнуса Эрикссона в устье реки Полны. Название этой северной реки упоминается во многих источ­никах, но у ученых нет единого мнения о ее местонахожде­нии. Согласно сказанию, Король Магнус после кораблекру­шения спасся в Валаамском монастыре и провел там остаток своей жизни в покаянии[11]. Эту историю включили даже в Хронику Софийского собора в Новгороде, но позже выясни­лось,  что это  —  легенда.

Автор «Сказания кратко» включил в свое произведение и легенду о путешествиях апостола Андрея из Константинопо­ля на Крымский полуостров, а оттуда, через Киевские и Новгородские земли, — к морю Варяжскому, т.е. Балтийско­му, а далее — в Рим через Западную Европу, о чем один «старец» или мудрец рассказал и о чем говорится в предисло­вии Летописи Нестора[12]. Далее автор в деталях описывает легенду, по которой св. Андрей, стоя на берегу Ладожского озера, предсказал возвышение там двух светочей: монастырей Валаамского и Коневецкого (стр. 107). Все, что в этой легенде касается Валаамского монастыря, известно из истории самого монастыря, но то, что упоминается Коневецкий монастырь — это новинка, добавленная позже, когда известность Коневецкого монастыря достигла уровня, сравнимого с уровнем Вала­амского. Похоже, что это автор «Сказания» сам внес дополне­ния к легенде, ибо ни в каких других источниках такого нет.

Очень часто автор упоминает язычников чудь, которые, по его словам, жили на большой территории от Ливонии до земель за Онежским озером, включая Карелию. Он называет народ, населявший острова Валаама и его окрестности, чу­дью, карельской чудью и карелами и вследствие этого сво­дит весьма различные понятия к одному. Он характеризует эту чудь как враждебный народ, поклоняющийся диаволу. Так как они причинили монахам Валаама множество бед, св. Ефрем решил оставить остров и перебраться к озеру Ильмень и основать там свой новый монастырь. Согласно «Сказанию», св. Сергий остался на Валааме настоятелем. Он посетил в Новгороде архиепископа Иоанна, и автор точно датирует этот визит временем правления Иоанна II (1388— 1415).   Он   подробно   описывает,   как   гостеприимно   встретили там св. Сергия, описывает и те подарки, которые он полу­чил от архиепископа и горожан, в их числе и золото, а так­же письмо с наставлениями, которое написал архиепископ св. Сергию и указ правителей города, по которому весь Валаамский архипелаг отходил монастырю, а его местное население   полагалось   изгнать   (стр.   99-110).

Согласно тексту, св. Сергий вернулся на Валаам с воору­женными людьми, которые начали изгонять с островов мест­ных жителей, а когда те начали вооруженное сопротивление, новгородцы начали их убивать. Текст так описывает это: «И многое падение бысть онамъ скверным вълхвом, рукою же всесилнаго Христа Бога их одолеша и многых избиша, и тако посланнии скоро их от острова изгнаша. Ту же и неким от благоговейных инокъ смертнее уязвени скончашася».

Воображение  или  искажение?

Характеристика народа чудь и вооруженной борьбы с ним основателей монастыря в «Сказании кратко» вступает в про­тиворечие как с историческим фоном, установленным научны­ми исследованиями, так и с идеологической основой монас­тырской традиции в Карелии. Источники данного описания — в иных географических областях и в легендах о народе чудь. Места обитания чуди хорошо известны из надежных хроник и документов Средневековья. В интересующий нас период вре­мени, т.е. в конце XIV - начале XV вв., согласно русским источникам, в Ладожской Карелии племена чудь не обитали. Уже в XII в. документы, найденные в Новгороде, называют эту территорию Корела, что сперва обозначало земли, где жили карелы, а затем город Кякисалми. Известно, что здесь жили карелы-христиане, подчинявшиеся христианским погос­там (приходам); они были почтенными земледельцами, купца­ми и торговцами мехами, торговавшими с Новгородом. Офи­циальные новгородские документы отчетливо различают места обитания карелов и народа чудь, и даже в пастырском посла­нии Епископа Макария от 1534 г. чудь не упоминается в окрестностях Ладожского озера.[13] Валаамский архипелаг рас­положен в центре средневековой земли Корела, вдоль ожив­ленного торгового пути из Корелы в Куркийоки, Сердоболь и Аунус  (по-русски  Олонец).

Согласно древнейшим хроникам, чудь участвовала в ста­новлении Новгородского государства в 860-е годы, и в ран­ние годы его существования чудь жила в низовьях Волхова, что подтверждается археологическими находками, а также далее на северо-восток, за Онежским озером, и называлась там «заволоцкая чудь». Старое название озера Пейпус в новгородских документах — Чудское озеро, и даже в подат­ных ведомостях Водской пятины за 1500 г. упоминаются два Ингрианских погоста к востоку от озера Пейпус, как относящиеся к  области чуди,   —  это  Ополия и  Толдога.[14]

Многочисленные сражения происходили между новгород­цами и чудью, особенно в XI-XII вв., и из хроник становит­ся ясно, что чудь, о которой идет речь, жила в восточной Эстонии и около озера Пейпус.[15] К этому времени карелы уже прекратили торговые отношения с Новгородом, а с XII в. «Корела» участвовала вместе с новгородцами в военных экспе­дициях в Финляндию, а также в отражении нападений Швеции на Карелию и Ингрию. Такие свирепые племена чудь, как описано в «Сказании кратко», не жили на берегах Ладожского озера и Валааме, по крайней мере, в конце XIV - начале XV вв. Еще со времен викингов центральная часть Карелии находилась на западном и северном берегах Ладожского озера, приблизительно от устья реки Вуоксы и города Кякисалми через Сердоболь к Аунусу (Олонцу). Между XI и XIV веками карелы создали на этой территории уни­кальную и высокоразвитую культуру, что подтверждено археологическими находками; она легко отличима от других куль­тур соседних территорий. Самое позднее, с XII в. в ней замет­ны элементы влияния христианства, но, вполне вероятно, что уже в период викингов карелы несли известия о христианской вере далеко на запад, т.к. в древнем финском языке есть заимствованные слова, относящиеся к христианской вере: risti (крест), pappi (священник), raamattu (библия), pakana (языч­ник) и kummi (Бог-Отец/Богоматерь); они были заимствованы из древнерусского языка, а карелы, как известно, поддержи­вали тесные отношения с христианами, говорившими на этом языке. В течение ХП-ХШ вв. изменились похоронные обряды на карельском берегу Ладожского озера: тела умерших не сжигались,   как   было   принято   у   карелов-язычников,   а   погребались по христианскому обычаю, а христианские предме­ты — кресты, носимые на шее, и металлические иконы, нача­ли появляться в могилах. С течением времени карелы, про­живавшие вокруг Ладожского озера, приняли христианство. Также известно, что карелы присоединили Православие к своим собственным религиозным традициям, что нашло свое отражение, например, в древнекарельской эпической поэзии, которую приверженцы других форм христианства рассматри­вали  вплоть  до  конца прошлого  века как  языческую.

Официальный документ — Свод правил (по-русски — Ус­тав) князя Святослава от 1137 г. — сообщает, что в то время Аунус (Олонец) и Сивари (Свирь) регулярно платили транс­портную подать епископу Новгорода и находились под пат­ронажем Церкви.[16] Карелия в те времена не была отдаленной провинцией, а являлась важной торговой территорией, лежа­щей на новгородских северных торговых путях. Вдоль этого пути располагался город Старая Ладога, международный тор­говый центр, который киевский князь Ярослав Мудрый пода­рил своей невесте Ингегерд, дочери шведского короля, наут­ро после бракосочетания. Во время своих торговых путешест­вий карелы через Старую Ладогу добирались до Новгорода, и нам известно, что в течение XII в., если не раньше, в городе сложилась сильная христианская инфраструктура. Исторические источники сообщают, что в городе действова­ло 5 церквей, две из которых были каменные — это церкви св. Климента и св. Георгия. Последняя была освящена в 1153 г. архиепископом Нифонтом из Новгорода. Византий­ские фрески церкви св. Георгия, датируемые концом XII в., послужили образцом для оформления двух купеческих цер­квей на Готланде (церкви расположены в Гарде и Каллунге).[17] Очевидно, что христианство распространялось из торго­вых центров — Старой Ладоги и Аунуса — на берега Ладожского озера, самое позднее, начиная с XII в. — сперва, в основном, купцами и карелами-наемниками, состоявшими на  службе   в   новгородской   армии,   а  затем   монахами.

Князь Ярослав организовал эффективную миссионерскую работу в Карелии в 1227 г., и, согласно хроникам, «почти все карелы были крещены» в то время. Когда в 1278 г. Новго­род присоединил Карелию, в Кякисалми был направлен правитель, исповедовавший Православие, как и его свита, и они построили в городе церкви. Южная часть провинции Кякисалми была пожалована русским боярам в первые годы XIV в., а по мирному договору, подписанному в Пахкинасаари (шведский Нотеборг, русский Орешек), Новгород уступил три «карельских погоста» Швеции, что особо подчеркнуто в тексте договора. Это были христианские погосты, что следует из того, что православные имена и названия мест сохрани­лись надолго в этих землях и даже упоминаются в записках податных чиновников в XVI в. Помимо Валаамского и Коне-вецкого монастырей, в податных записках за 1500 г. упоми­наются четыре монастыря в городе Кякисалми.[18] Мы убежде­ны, что никаких свирепых племен чудь, как описано в «Ска­зании кратко», не было на берегах Ладожского озера и островах Валаама в конце XIV в. Идея о существовании такого народа могла прийти создателю «Сказания» из преданий о народе чудь с территорий современных прибалтийских государств или из-за Онежского озера, откуда подобные сведения появились в тексте жития св.  Лазаря,  основателя Муромского монастыря.[19]

Что касается вооруженных людей, приведенных св. Сергием из Новгорода, убийств местного населения и насильственного изгнания оставшихся в живых, как это описано в «Сказании», то все это противоречит традициям Валаамско­го монастыря и идеалам православного аскетизма. Такая дикая история, противоречащая духу Православия, не рас­сказывалась ни об одном из основателей карельских монас­тырей. Агиографические жизнеописания северных отшельни­ков подчеркивают их стремление жить в гармонии с други­ми людьми, природой и животными. Нам неизвестны другие исторические источники, которые могли бы подтвердить же­стокую историю, рассказанную в «Сказании кратко». Ее источники можно найти в рассказах о миссионерских деяни­ях Западной Церкви или в сказках народов огромных диких территорий у Уральских гор. 

Переплетение   правды   и   вымысла

В заключительной части (стр. 113-123) «Сказания крат­ко» рассказывается о том, как после изгнания местных жите­лей начал расти, под руководством св. Сергия, Валаамский монастырь. Был построен порт, достаточно большой, чтобы вместить тысячи судов, и церковь, посвященная Преображе­нию Господа с двумя боковыми алтарями — св. Иоанна Богослова и св. Николая Чудотворца, а также еще одна цер­ковь, посвященная Рождеству Христову. В тексте упоминается и церковь Иоанна Богослова, построенная в ранний период существования монастыря, но это не соответствует истории монастыря — в миссионерский период существовала церковь св. Иоанна Крестителя.[20] Имя св. Иоанна Богослова могло появиться в связи с новгородским монастырем его имени, в который, согласно «Сказанию кратко», состарившись, пере­брался св.  Сергий,  и где он был похоронен (стр.   112).

По «Сказанию», св. Сергий изложил братии монастыр­ский устав и руководил ими в их отшельнической жизни. Монастырский устав выявлял проблемы, которые были актуальны и в XVI в. и которые обсуждались на заседаниях Священного Собора — такие как употребление алкоголя и прочее. В этом сказывается влияние времени, в которое жил автор.[21] После ухода Сергия Герман стал игуменом монастыря. Текст гласит, что спустя 100 лет после его смерти (т.е. около 1500 г.), «грех ради наших» Валаамский монастырь был уничтожен большим пожаром, и только мо­гила св. Германа осталась нетронутой под церковью. В доку­ментах, касающихся монастыря в период с 1507 по 1540 гг., когда Царь пожаловал различные привилегии монастырю, нет упоминаний о каких-либо пожарах. Однако в аналогич­ном послании Царя к Коневецкому монастырю от 1554 г. упоминается пожар, случившийся годом ранее.[22] Обстоятель­ства пожара в Коневце могли послужить прототипом данной детали  в   «Сказании   кратко».

«Сказание кратко» повествует о том, что многие монас­тыри: Соловецкий, Свирский и Сенный — брали свое начало в Валаамском монастыре; Сенный находился на Ладожском озере, недалеко от Куркийоки, и упоминается в официаль­ных документах XV в. Эта информация подтверждается дру­гими источниками.[23] Однако сообщение о монахе Харитоне, который, согласно «Сказанию», начал строить скиты на Валаамском архипелаге, снова имеет признаки легенды. В нем обнаруживаются те же составляющие, что и в житии св. Ефрема Перекомского. Автор убеждает нас, что святые Валаамского монастыря совершали многочисленные чудеса и напророчили столько, что невозможно все перечислить. Он пространно рассказывает, как мощи св. Сергия, по инициа­тиве игумена Пимена, были перевезены из Новгорода обрат­но на Валаам в период правления архиепископа Феодосия и Царя Ивана IV, т.е. в середине XVI в. Согласно тексту, перенесение мощей было необычайно торжественным, но ни в одном документе того периода об этом событии не упо­минается; поэтому достоверность данного текста, благодаря этой детали, весьма сомнительна. Перенесение мощей само­го св. Ефрема из старого монастыря в новый произошло в 1545  г.,   о  чем  говорилось  ранее  в  данной статье.

Так как, очевидно, «Сказание кратко» создавалось с це­лью изобразить св. Ефрема истинным основателем Валаам­ского монастыря, было необходимо отнести создание монас­тыря приблизительно к тому времени, когда жил Ефрем. Это можно было сделать, поместив в анонимный текст рассказ о перенесении мощей основателей монастыря и создание их икон в период правления архиепископа Иоанна II, который никогда не был канонизирован как святой, хотя, согласно истории монастыря и хроникам, эти события происходили в период правления архиепископа Иоанна I, который жил в XII в. и был канонизирован в XV в. Традиции Церкви и Валаамского монастыря никогда не допустили бы такой под­мены; это было бы оскорблением святого Иоанна I. Ошибка возможна, но невероятна, ибо истинный ход событий отра­жен в различных рукописных вариантах «Валаамской бесе­ды» и отдельно в так называемой Хронике Уварова. Даже это противоречие с вышеупомянутыми текстами лишний раз убеждает нас в том, что «Сказание кратко» не соответствует истории  Церкви  и  истории  Валаамского  монастыря.

В конце «Сказания» автор рассказывает о трех чудесах, сотворенных  святыми  Валаама в  его  время.   Первое  чудо  — это рассказ Андрея Каргуева (Кархунена) из Аунуса (Олонца) о его чудесном исцелении в 1556 г. Второе — послание игумену монастыря, полученное гончаром Федором из Саалли от основателей монастыря о том, где находилась в монас­тыре старая церковь и должном уважении к этому месту; а третье — рассказ о том, как основатели помогли открыть преступные   замыслы   игумена  Кирилла.

Весьма характерно для жизнеописаний основателей ка­рельских и всех северных монастырей наличие большого ко­личества чудес, которые случались с людьми. Поэтому, весьма вероятно, что и на Валааме истории, подобные этим, распро­странялись даже в 1550-е годы. Создатель «Сказания» мог частично взять за основу истории, которые ему рассказывали современники. Однако те части «Сказания кратко», которые наиболее важны для определения времени основания Валаам­ского монастыря, весьма ненадежны, что объясняется целью его создания и той информацией, которую оно содержит. Невозможно решать проблему определения времени создания Валаамского монастыря с помощью данного текста. Он, ко­нечно,  слишком противоречив  и ненадежен.

Проблема  датировки  возникновения  Валаамского монастыря

Как мы уже видели, христианство достигло берегов Ла­дожского озера не позже начала XII в., и в результате миссионерской работы в 1227 г., если не раньше, на этой территории появились христианские церковные приходы. В дополнение к преданиям Валаамского монастыря названия некоторых мест свидетельствуют о том, что среди миссионе­ров были и греки. Самый ранний документ об этой террито­рии — податная ведомость Водской пятины за 1500 г. — указывает, что уже в то время остров напротив города Сердоболя назывался Реккалансаари (-ла- суффикс местного падежа, -н- родительного, саари — остров), а на берегу Ладожского озера, в Куркийоки, была деревня Реккала, от которой недалеко до Валаама.[24] Природа этих названий ука­зывает на то, что греки посещали эти места или жили там; вполне вероятно,  что это весьма древние названия.  Согласно хроникам, шведы сожгли церковь в Кюланлахти в Куркийо­ки в 1396 г.,[25] что указывает на наличие на данных террито­риях церквей в те времена, когда, по «Сказанию кратко», монахи были вовлечены в вооруженную борьбу с язычника­ми — чудью на Валааме: даже это свидетельствует о недо­стоверности   «Сказания   кратко».

Если судить по податным записям за 1500 г., Валаам­ский монастырь был процветающей обителью, владел земля­ми семи погостов от Куйвайнена в Ингрии через Сакколу и Рауту до Куркийоки, Сортавалы, Иломантси и Салми. Всего у монастыря было 151 хозяйство, где жили 223 крестьян­ские семьи. Хозяйства были разбросаны по разным деревням, а не были объединены в одно поместье на землях, принадле­жащих правителю. В некоторых документах говорится о том, что на берегу Белого моря некоторые крестьяне дарили свои земли или хозяйства Соловецкому монастырю с тем, чтобы монахи молились за души их умерших родственников. Вероятно, часть земельных владений Валаамского монасты­ря образовалась таким же образом. Монастырь также поку­пал земли и приглашал крестьян на них жить и работать. В 1507 г. монастырских крестьян освободили от уплаты нало­гов; это был подарок Царя монастырю. Возможно, что пра­вители также дарили монастырю земли, но у нас нет инфор­мации о больших пожертвованиях от них, так что не этим объясняется наличие больших земельных владений у монас­тыря. Помимо хозяйств, у монастыря было несколько домов и часовен на берегах Ладожского озера, а также гостиницы и мельницы, рыбачьи лодки, грузовой и легковой транспорт и даже заведение, где вываривали соль из морской воды (варница) в Ковдинской области на Белом море. Эти владе­ния образовывали вотчину (т.е. наследственное владение) монастыря к концу XV в., если не раньше.[26] Невозможно представить, чтобы так процветал монастырь, основанный столетием ранее среди враждебных язычников. Дата, указан­ная в «Сказании», противоречит информации, содержащейся в   официальных   документах.

В нашем распоряжении имеется множество других ис­точников  информации  о  ранней  истории Валаамского  монастыря. Я давал им оценку в своей книге «Карелия в куль­турной сфере Востока» (1963 г.) и продолжил дискуссию в «Историческом журнале» (Финляндия, №3 за 1965 г.), в основном рассматривая роль, которую сыграли в истории Валаамского монастыря новгородские архиепископы Иоанн I и Иоанн II.[27] Исторические источники упоминают трех Иоан­нов в Новгородской епархии, и в списке епископов они стоят в определенном порядке. Епископ Иоанн I (Попынин) занимал эту кафедру с 1108 по ИЗО гг., мирское имя его было Илья и он был возведен в сан архиепископа, избран епископом в 1163 г., посвящен в 1165 г. и управлял епархи­ей до 1186 г. Иоанн II был избран епископом в 1388 г., посвящен в 1389 г. и занимал кафедру до 1415 г. Из троих канонизирован был как святой только Иоанн I. Почитание его началось, когда были «найдены» его мощи в 1439 г. и когда архиепископ Евфимий официально санкционировал его почитание. Известный агиограф Пахомий Логофет собирал информацию для его жития в 1470-х или 1480-х гг., а Митрополит Макарий включил его житие в официальное собрание житий   «Великие  Минеи»   в середине  XVI в.

Как агиограф весьма уважаемый, Пахомий Логофет, ко­нечно, заслуживает большего доверия, чем автор «Сказа­ния», и хотя сам Валаамский монастырь, как и многие другие русские монастыри, не упоминается в его культовых текстах, ясно, что история Валаамского монастыря связана с архиепископом Иоанном I. Сам факт, что икона свв. Сергия и Германа была создана во времена святого архиепископа Иоанна I, стал известен широкой общественности и вошел в историю Русской Церкви и Валаамского монастыря; о нем говорится в списках «Валаамской беседы». Достоверность этой информации подтверждается Уваровской летописью, в которой говорится, что мощи основателей Валаамского мона­стыря были перевезены из Новгорода на Валаам в 1163 г., во времена правления святого архиепископа Иоанна I.[28] Сви­детельства этих источников о ранней истории Валаамского монастыря более логичны и надежны, чем «Сказание крат­ко»,   которое  полно  внутренних  противоречий.

В 1580-е годы шведские оккупационные войска обнару­жили в южной части провинции Кякисалми церковные ру­кописи, датируемые XIII и XIV вв.; зарегистрировав, их снова пустили в дело. Этот факт находит свое объяснение, если его связать с ранней историей Валаамского монастыря. В XV в. старые и ценные книги, подобные найденным, уже не так легко отдавались в новые монастыри и церкви, так что вполне вероятно, что шведы забрали их из Валаамского монастыря.[29]

Из многих агиографических текстов видно, что тот, кто впоследствии стал основателем монастыря, прежде побывал в более древнем и уже известном монастыре. Например, во второй редакции жития св. Авраамия Ростовского, основав­шего Богоявленский монастырь в Ростове, рассказывается о том, что он провел некоторое время отшельником на Вала­аме. Так называемая Лаврентьевская летопись упоминает на­стоятеля Богоявленского монастыря в 1261 г.; значит, Вала­амский монастырь уже функционировал в XIII в. Правдой является и то, что некоторые части этой редакции можно считать недостоверными, поэтому и сведения о Валаамском монастыре могут быть сомнительными.[30] Аналогичен рассказ о монахе из Пскова Корнилии, основавшем Палеостровский монастырь на Онежском озере; он тоже сперва приехал на Валаам в конце XII в., а затем стал жить отшельником на острове Палей на Онежском озере. Этот монастырь был не­сколько раз разрушен, самая ранняя дата его основания подтверждается только документами XVII в. Поэтому нельзя быть уверенным, что это точная дата.[31] Ученые считают наи­более вероятным временем основания Палеостровского мона­стыря вторую половину XIV в.; тем вероятнее факт, что отшельник, происходивший из района Пскова, где говорили на одном из балтийско-финских наречий, начал свой путь к Онежскому озеру с Валаама. Все это лишний раз подтвер­ждает, что в те времена, о которых говорится в «Сказании», он уже был хорошо известен и почитаем.

Необходимо упомянуть и свидетельство о возникновении Свято-Троицкого монастыря в Устьшехонье на реке Шексне около Белоозера,  где жили племена вепсов.[32] Оно было написано около 1620 г. и содержит подробное описание истории монастыря с XIII в. до 1617 г. Согласно этому свидетельству, слепой сын князя Глеба Белоезерского снова обрел зрение после того, как его отец совершил молебен перед чудотвор­ной иконой в церкви Святой Троицы. В благодарность за это чудо отец построил в 1251 г. сначала новую церковь, а затем и монастырь. Он набрал 20 человек братии и попросил Валаамский монастырь прислать достойного настоятеля для нового монастыря. Валаамский монастырь прислал монаха по имени Геннадий, «известного своей примерной жизнью и хорошими деяниями».[33] В целом, этот текст кажется более последовательным и надежным, чем «Сказание кратко». Его нельзя игнорировать при решении научного вопроса о дате рождения   Валаамского   монастыря.

Еще один источник, который нужно принять во внима­ние, это «Краткая Хроника», написанная в ранние годы XVII в.. О Валааме говорится в следующем отрывке: «В лhто 6837 (1329) нача жити на острове на Валамском во езере Ладоскомъ» старец Сергий». Многие ученые склонны считать это самой правильной датой возникновения Валаамского мо­настыря, однако необходимо заметить, что данный источник также очень ненадежен и полон ошибок. Он напоминает всемирную историю, вкратце изложенную на 10 страницах, поэтому его нельзя использовать как источник точной исто­рической   информации.[34]

Из примеров, приведенных выше, ясно одно: в средние века и в начале нового времени Валаамский монастырь был духовно значимым местом, а его основатели, свв. Сергий и Герман, почитались как образцовые учителя монашеской жиз­ни. Дополнительным подтверждением этого является тот факт, что в 1555 году Священный Собор приказал полемисту Ивану Борисову отправиться на покаяние на Валаам за распространение на Руси идей протестантизма.[35] Поэтому по­нятно, что для многих основателей других монастырей было почетно быть упомянутыми в связи с Валаамским монастырем; обычно они проводили там некоторое время, обучаясь ведению отшельнической жизни. Вероятно, во многих случа­ях это было правдой. Но «Сказание кратко» заходит слиш­ком далеко, пытаясь представить основателя малоизвестного Перекомского монастыря действительным основателем Вала­амского монастыря, а свв. Сергия и Германа лишь его учени­ками. Но Русская Церковь и братия Валаамского монастыря отвергают такую точку зрения, противоречащую многим дру­гим источникам и основным идеалам, которые воплощены в духовном   опыте   Валаамского   монастыря.

Представив «Сказание кратко» тенденциозным и нена­дежным источником, мы оставляем открытым вопрос о дате основания Валаамского монастыря. Выше я исключил из дискуссии самые ненадежные источники, а для дальнейшего обсуждения   предлагаю   следующие:

1.   «Валаамская   Беседа»,   существующая   в   50   копиях   и вариантах.  Это произведение письменности,  созданное в  1550-е годы,   является   выражением   взглядов   его   автора   на   про­блему   землевладений   русских   монастырей;   самый   ранний его  список датируется  XVII  в.,   а самый  поздний   —  прош­лым веком.  Этот текст был весьма уважаемым и часто чита­емым  в  русских  церковных  кругах.  В  его  предисловии  гово­рится о начале жизни прпп. Сергия и Германа, что является единственным   действительно   древним   извлечением   из   их агиографических   житий.   Названия   некоторых   списков   дей­ствительно   отсылают   к   агиографическим   житиям:   напри­мер, «...выписано из жития Сергия и Германа».[36] Первая редак­ция начинается с утверждения,  что святые мощи прпп.   Сер­гия и Германа были перенесены из Новгорода на Валаам во время   правления   архиепископа   Иоанна   I,   благословившего создать их  икону.   В  тексте  архиепископ  Иоанн  упоминается с  эпитетами   «иже   во   святых  отец  наш»   и   «новый  чудотво­рец»,   что   является   официальными   титулами   святых.   Для него   был   написан   молебен,   который   всегда   читают   в   его день.  С именем Иоанна II такие детали не связаны.  Даже в XVI   в.   память   о   нем   была   настолько   жива,   что   неверное употребление  имени было  бы  замечено и повлекло  бы при­казание   иерархов   исправить   текст,   тем   более   если   учиты­вать   уважаемое   положение   Валаамского   монастыря.

2. Уваровская летопись начала XVII в.,  первая редакция Третьей Новгородской летописи того же столетия и летопись Софийского Собора в Новгороде, напечатанная в 1795 г., утверждают, что мощи основателей Валаамского монастыря были перенесены в 1163 г., во время правления Иоанна I. Авторы указанных документов могли получить эту информа­цию из одного источника, но начало агиографического жи­тия прпп. Сергия и Германа длиннее и более детально, поэтому не может основываться на вышеуказанных летопи­сях, по крайней мере, прямо. Единодушное свидетельство источников, относящихся к разным жанрам, сильнее одной анонимной легенды; даты, указанные в хрониках, совпадают с датой, указанной во фрагменте агиографического текста. Однако дата 1163 противоречит так называемой «Милютинской Минее», где говорится, что основатели Валаамского монастыря нашли упокоение в 1182 г., но даже этот источ­ник  относит их  жизнь  к   12  столетию.

3. Существуют другие источники, в которых Валаамский монастырь упоминается в связи с ХП-ХШ столетиями. Наибо­лее надежным из них представляется свидетельство 1620 г. о возникновении в середине XIII в. Усть-Шехонского монастыря на территории вепсов, к югу от Онежского озера. Стиль этого текста больше соответствует реальности, чем «Сказание крат­ко». В нем говорится, что в то время князь Глеб Белоезерский основал Свято-Троицкий монастырь и попросил Валаамский монастырь прислать игумена для него, и был послан монах Геннадий. Создается впечатление, что уже в XIII в. Валаам­ский монастырь был хорошо известен и почитаем.

Различные   «основания» Валаамского  монастыря

Несмотря на все споры и контрверсии, представляется возможным выстроить теорию, дающую объяснение всем рас­хождениям и противоречиям, встречающимся в первоисточ­никах, перечисленных выше. Мы привыкли говорить об одной-единственной дате основания Валаамского монастыря, но дело в том, что многие русские монастыри были разруше­ны во время войн, и их приходилось создавать заново. Так случилось и с Валаамским монастырем. Наиболее надежные источники сообщают о его разрушении во время войны в 1610-е годы и о его опустошении в 1940 г., во время Зимней войны; что касается средних веков, то у нас слишком мало информации, и поэтому можно судить о разрушениях мона­стыря на основании  немногих  и часто ненадежных источников. Теория, основывающаяся на научно подтвержденных фактах и достоверных выводах и дающая простейшее объяс­нение огромному количеству вопросов, — самая надежная. Однако не следует забывать, что теория в основе своей явля­ется гипотезой, требующей проверки фактами, и ее можно считать надежной, когда она может дать логичное объясне­ние  большему  количеству  фактов,   чем  другая.

Историками широко признан факт, что миссионеры, под­визавшиеся на севере Руси, были отшельниками и монаха­ми, относившимися к своему послушанию очень серьезно и, соответственно, трудившимися чрезвычайно много для дос­тижения своих целей. С начала второго тысячелетия Каре­лия приобрела особое значение для Новгорода: и как об­ласть, с которой торговали, и как военный союзник. В XII в. к Карелии были близко расположены такие христианские центры, как Старая Ладога и Олонец, а через них информа­ция о христианстве распространялась в Карелию. В том же веке Швеция и Западная Церковь начали агрессивную кам­панию по внедрению римской католической веры в Финлян­дии и установлению своего господства в юго-западной Фин­ляндии. Новгород и Восточная Церковь усилили в ответ свою активность на Севере, привлекая к этому греческих монахов  и  церковных  художников.

На этом фоне кажется вполне естественным, что гречес­кий монах по имени Сергий поселился на островах Валаама, где   природа  и   микроклимат   напоминали   верхние   склоны горы  Афон.   Герман,   карел   с   ближайшего   берега,   и  другие отшельники мало-помалу стали к нему присоединяться.  Вза­имные военные экспедиции шведов и новгородцев нарушали мирный уклад жизни в Приладожье, и вполне вероятно, что маленький   монастырь   на  Валааме   был   разрушен   несколько раз в результате этих действий. Первое известное нам упоми­нание о таких случаях содержится в одной из версии Новго­родской летописи — это 1142 г. В тексте говорится, что емь,[37] т.е.  финны из племени хяме,  захватили новгородские земли, но люди из города Ладога их разбили.  «В то же лето приходи свеискеи князь с епископомъ въ 60 шпекъ» на гость, иже иззаморья шли въ 3 лодьяхъ».   Согласно   летописи,   эти   шведы   также были разбиты.[38] Этот текст относится к Приладожью, и, даже если он не совсем справедлив, особенно в отношении епископа-участника этой экспедиции, он, тем не менее, подразуме­вает борьбу двух Церквей на территориях вокруг Финского залива   и   Ладожского   озера.

Согласно   Новгородской   летописи,   следующее   нападение шведов на город Ладогу произошло в мае  1164 г.,  когда они приплыли на 55 судах.  Защитникам города удалось захватить 43  из них.[39] Неизвестно,  приплыли ли они в Ладогу по реке Вуоксе из Выборгского залива, чтобы разрушить поселения на берегах и островах Ладоги, но дата соответствует информации летописей   о   перенесении   мощей   основателей   Валаамского монастыря  с  разницей  в  несколько  лет.   Этим  водным  путем пользовались еще в XVI в.,  до тех пор,  пока,  из-за подъема земли,   его   не   пришлось   закрыть.   Третий   поход   шведов   на Выборгский   залив,   в   1293   г.,   положил  начало   30-летнему периоду вражды,  когда ладожская Карелия понесла тяжелые потери. У нас нет подробной информации о тех событиях, но если   Валаамский   монастырь   тогда   существовал,   то,   вполне вероятно,  он пострадал в результате этой войны.

Даже в отдаленных районах Карелии основатели Валаам­ского монастыря почитались как святые. Вполне допустимо, что мощи этих двух святых, перенесенные в Новгород, верну­ли на Валаам в 1160-е годы, во времена архиепископа Иоан­на I, которого позже канонизировали. Возможно, это событие навсегда осталось в памяти монастыря и позже было записа­но в те источники, которые нам известны сегодня. Вероятно, монастырь опустел на долгие годы во время военных действий в начале XIV в. В таком случае, вполне возможно появление старца по имени Сергий, восстановившего монастырь прибли­зительно в 1329 г., хотя он и не был тем Сергием, которого уже  в  те времена почитали как  местного святого.

С того времени монастырь на Валааме мог продолжать спокойно свою жизнь, и понемногу он превратился в почи­таемый и процветающий монастырь, слава о котором распро­странялась по обширным территориям. Это было известное место отшельнических трудов, где идеалам «ангельской жиз­ни» придавалось особое значение. В XVI в. значимость Вала­амского   монастыря   использовали   в   двух   направлениях:   во-первых, для защиты строгого отшельнического образа монас­тырской жизни, основанного на молитвах и физическом труде («Валаамская Беседа»), а во-вторых, для поднятия престижа молодых монастырей и их основателей, как, по-видимому, было, например, в случае с Перекомским монас­тырем. Во второй половине XVI в. неизвестный автор помог малоизвестному монастырю, создав «Сказание кратко» об основании Валаамского монастыря на границе XIV-XV вв., и написал это так, что увеличил заслуги малоизвестного монаха Ефрема, который жил приблизительно в XV в. и основал Перекомский монастырь. Однако эта история не была принята; ее отвергли в знак уважения к настоящей и более древней   истории   Валаамского   монастыря.

Таким  образом,   вероятность  того,   что  Валаамский  монас­тырь основывался несколько раз — три или четыре — весьма высока: первый раз — как оплот миссионерства в сердце Каре­лии, второй раз — после долгого периода войн, закончившегося в 1323 г. подписанием мирного договора в Нотеборге (Орешке), чтобы  служить  образцом христианской жизни и веры  в пра­вославной   Карелии.   Потом   он   был   разрушен   финскими   и шведскими   завоевателями   в   1610-е   годы   и  оставался   разру­шенным более  100 лет — до того,  как был опять основан в 1718 г.  В период автономии Финляндии (1809-1917) и после­довавшей независимости Валаамский монастырь укоренился в финском   обществе   и  когда  в   конце   Зимней  войны   в   марте 1940  г.   он  был  эвакуирован,   братия  монастыря  перебралась вместе с остатками карельского населения в Финляндию,  где продолжила  свою   историю   на  новом   месте   —   в   провинции Саво на ферме Папинниеми в Хейнявеси,  близко к средневе­ковой   границе   между   Швецией   и   Новгородом.   После   того, как  атеистический Советский  Союз прекратил  свое  существо­вание,   Валаамский  монастырь  вернулся  на  свое  первоначаль­ное   место   —   на   Валаамский   архипелаг   Ладожского   озера. Сегодня   существует   не   один   Валаамский   монастырь,   а  два: Валаам   в   Хейнявести   и   Валаам   на  Ладожском   озере.   Оба продолжают   духовные   традиции,   заложенные   великими   свя­тыми — прпп.  Сергием и Германом.

Возможно, что мы никогда не узнаем точной даты осно­вания Валаамского монастыря. Но, с научной точки зре­ния, мы можем считать вероятным, что его корни глубоко уходят в почву средневековой Карелии, возможно, уже в XII веке воссияла на Валааме иноческая обитель. У нас есть веские исторические основания называть свв. Сергия и Германа основателями Валаамского монастыря и просвети­телями   Карелии.

Перейти в начало

Вернуться обратно

Вернуться обратно

"Кирьяж" Краеведский центр п. Куркиеки. 

Авторы:   Петров И. В., Петрова М. И.

E-mail: kirjazh@onego.ru