Обзор литературы вопроса

вернуться в оглавление

Морской поход 1187 г., приведший к взятию и разрушению крупнейшего города Швеции Сигтуны, является одним из наиболее выдающихся событий истории Северной Европы XII столетия. Ни одно общее сочинение по истории Швеции, России, Финляндии, Карелии, Восточной Прибалтики не могло не кос­нуться этого похода. Событие 1187 г. затрагивалось и в десят­ках специальных работ на многих языках.

Вместе с тем Сигтунский поход до недавнего времени не яв­лялся предметом обстоятельного изучения. Ни в русской, ни в зарубежной исторической литературе не было ни одного исследования, где бы детально рассматривались все имеющиеся в на­шем распоряжении материалы о данном событии и где бы пред­принимались попытки рассеять туман, окутывающий этот по­ход. Все исследователи, касавшиеся события 1187 г., затрагивали его обычно лишь мимоходом, в нескольких строках,[1] не давая себе труда глубже вникнуть в источники. В результате оставалось неясным подлинное значение того, что произошло без малого 800 лет тому назад: было неясно даже (и для русских, и для зарубежных историков), кто совершил поход на Сигтуну, военными силами какого народа этот поход был осуществлен.

Неясность в вопросе об участниках похода породила немалую путаницу в исторической литературе. Различные авторы припи­сывают Сигтунский поход и карелам, и новгородцам, и эстам, иногда эстам и карелам, новгородцам и карелам или всем трем народам вместе; иногда к этим трем народам прибавляют еще куронов и ингров (ижор).

При этом удивительно равнодушие шведских историков к дан­ной теме. Гибель центра Шведского государства в 1187 г. является одним из наиболее крупных событий истории Швеции XII в. Между тем в шведской исторической литературе нет ни одного исследования, специально посвященного изучению этого события. В результате для шведской исторической науки вопрос о взятии Сигтуны остается сейчас столь же темным и неясным, как и сто — полтораста лет назад.

Невнимание шведских исследователей к такому важному событию истории их страны, как нам кажется, вызвано двумя при­чинами. Прежде всего имеющиеся в наличии источники сложны, противоречивы и весьма неблагодарны; легкого, ясного и четкого решения вопроса они дать не могут. Но основную роль сыграли, видимо, в данном случае соображения политического характера.

Внимательное изучение источников неизбежно (как мы дальше увидим) должно было бы привести исследователей к вы­воду о прямой связи похода 1187 г. с внешнеполитической дея­тельностью Новгородского государства. Между тем шведским ис­торикам не хотелось признавать, что многовековая борьба Шве­ции с Россией уже на самых первых порах была ознаменована крупнейшей военной победой русской государственности.

С точки зрения шведского буржуазного национализма каза­лось менее неприятным считать, что Сигтуна погибла в резуль­тате набега одного из небольших языческих народов Прибалтики, в XIX—XX вв. уже не имевших значения в политической жизни Северной Европы. В частности, некоторые шведские ав­торы предпочитали приписывать взятие Сигтуны древним эстам,[2] другие — вообще «язычникам»,[3] т. е. какому-то неизвестному языческому народу. Из шведских авторов до недавнего времени никто (насколько нам известно) не хотел признавать связи похода на Сигтуну с общей линией наступательных действий Новгородского государства против шведов. А поскольку изучение источников должно было волей-неволей привести к по­добному выводу, шведские исследователи, видимо, предпочли во­обще не углубляться в эту проблему.

Только два исследователя XIX в. А. X. Лерберг и А. И. Гиппинг, занимавшиеся историей Финляндии, близко подошли в прошлом к правильному решению вопроса об участниках похода на Сигтуну и поставили этот поход в связь с внешней по­литикой Новгорода. Лерберг впервые признал наиболее досто­верным свидетельство шведской рифмованной хроники, говоря­щей, что Сигтунский поход был совершен карелами. В своей (не утратившей до сих пор значения) работе «О жилищах Еми» Лерберг трактует Сигтунский поход как удар Новгородского го­сударства по Швеции, совершенный силами новгородских вассалов-карел.[4] Трактовка Лерберга была вскоре поддержана вторым выдающимся русским историком Финляндии А. И. Гиппингом.[5] Со второй половины XIX в. точку зрения Лерберга приняло большинство финских историков Финляндии. Финские ис­торики при этом не вдавались в изучение источников, а просто ссылались на мнение русского ученого и без каких-либо оговорок считали Сигтунский поход военно-морским предприятием карел.[6] Данные Лерберга были использованы и несколькими русскими исследователями.[7]

Сравнительно с финскими учеными русские историки находились в худшем положении, ибо источники, опубликованные в ма­лодоступных скандинавских изданиях, нашим авторам были из­вестны лишь с чужих слов. Поэтому упомянутые нами несколько русских авторов просто перелагали своими словами трактовку Лерберга.

В нескольких строках своей работы, посвященных событиям 1187 г., Лерберг мог лишь наметить правильный путь для ре­шения проблемы. Но проблема так и осталась нерешенной. Напротив, теперь состояние исторической науки вполне позволяет разрешить все основные вопросы, связанные с Сигтунским походом 1187 г.