ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА В НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛЕ К 1323 г.

вернуться в оглавление

На Руси внутриполитическая обстановка продолжала обо­стряться, борьба между московскими и тверскими князьями за великое княжение, за первенствующую роль в федерации рус­ских княжеств все усиливалась, она поддерживалась и разжига­лась Золотой Ордой, стремившейся использовать внутрирусскую междоусобицу для укрепления своего политического влияния на Руси. В борьбу была втянута и Новгородская земля, обладав­шая большой территорией и военными силами; и Москва, и Тверь стремились привлечь Новгородскую землю на свою сторону, чтобы использовать ее для достижения перевеса в ходе затянув­шейся борьбы.

Наибольшей остроты борьба Москвы и Твери достигла к концу 1310-х гг. и в первой половине 1320-х гг.[1] Михаил Ярославич тверской, являвшийся с 1304 г. великим князем всея Руси, вызвал своей политикой недовольство новгородцев, перешедших с 1311 г. на сторону Москвы. С 1311 по 1317 г. Михаил Ярославич тверской боролся с поддерживаемыми Москвой новгородцами, упорно ста­раясь подчинить их своей власти. В 1317 г. Юрий Данилович московский добился в Золотой Орде у хана Узбека ярлыка на ве­ликое княжение и вернулся на Русь вместе с татарским вспомо­гательным войском,  но потерпел тяжелое поражение в битве с Михаилом тверским у Бортенева; с остатками войска Юрий Да­нилович нашел убежище у оставшихся на его стороне новгородцев. А затем в 1318 г. он вновь отправился в Орду с жалобой, что Ми­хаил тверской не подчинился ему — назначенному ханом вели­кому князю. Разгневанный хан вызвал Михаила в Орду, где в 1319 г. тверской князь был казнен за неповиновение ханской воле. Ярлык на великое княжение вновь был дан Юрию Данило­вичу. С 1319 г. перевес в борьбе временно склонился на сторону Москвы, но сын Михаила Дмитрий тверской продолжал различ­ными средствами борьбу с соперником. В 1322 г. Дмитрий Михай­лович ездил в Орду и добился там того, что хан отобрал великое княжение у Юрия и отдал Дмитрию. В том же 1322 г. Юрий потер­пел тяжелое поражение от тверского войска в битве на Урдоме (притоке Волги) и должен был искать пристанища в Пскове; оттуда он был вновь призван новгородцами и приехал в Новгород. В 1324 г. князья-соперники встретились в Орде, и Дмитрий Михай­лович вопреки воле хана убил своего врага Юрия. За это само­управство Дмитрий Михайлович в 1325 г. был казнен ханом. Ве­ликое княжение получил брат Дмитрия Александр Михайлович тверской.

В 1327 г. в Твери вспыхнуло восстание против татарского ба­скака Чолхана, пришедшего с татарским отрядом для поддержки власти Александра Михайловича и устроившего грабежи и бесчинства в городе; восставшее население перебило татар вместе с их предводителем. Этим восстанием воспользовался брат и преем­ник Юрия Иван Данилович Калита, отправившийся в Орду, где у допустившего антитатарское восстание Александра тверского было отнято великое княжение и передано Ивану Даниловичу московскому (1327 г.). С татарским войском Иван пришел в 1328 г. на Русь, двинулся на Тверь и жестоко покарал город, осмелив­шийся выступить против хана; Александр тверской бежал во Псков. Тогда Иван Калита пошел в 1329 г. в Новгород и с боль­шим московско-новгородским войском двинулся на Псков, при­нудив Александра, не дожидаясь боя, бежать в Литву.[2]

В ходе этих событий Новгородская земля принимала самое активное участие на стороне московских князей, новгородские войска много раз ходили в походы против тверичей. Конечный успех московских князей в борьбе с тверскими князьями за главенство на Руси в значительной мере был вызван постоянной поддержкой со стороны Новгорода. Но для собственных интересов Новгородского государства столь значительная втянутость во вну­треннюю междоусобную войну на Руси сыграла отрицательную роль: занятый внутрирусскими делами, Новгород был не в состоя­нии одновременно вести активную политику на западных рубежах и отстаивать свои государственные интересы на берегах Балтики. В частности, в решающие годы для борьбы Новгорода со Шве­цией — в 1322—1323 гг. — одновременно происходили особенно напряженные события борьбы московских и тверских князей; и борьба эта с продолжающейся напряженностью длилась затем еще шесть лет, до 1329 г. Следовательно, в 1323 г. и новгородские бояре, и искренне желавший помочь Новгороду в решении корен­ных задач внешней политики Юрий Данилович действительно имели только одну возможность: прекратить войну со Швецией и заключить мир на компромиссных условиях. Невозможно было предугадать, когда кончится жесточайшая внутренняя борьба, раздирающая русские земли, победит ли сочувствующая Новго­роду Москва, сможет ли Новгород в обозримом будущем получить существенную военную помощь от внутренних русских земель, помощь, без которой он в одиночку не сможет добиться решающего перевеса сил, необходимого для победы над Швецией.

Такова была политическая обстановка на Руси ко времени на­чала мирных переговоров Новгорода со шведами.

Достаточно сложной была в 1322—1323 гг. и внешнеполитиче­ская обстановка на юго-западных и северо-западных окраинах Новгородской республики. На юго-западе Новгородское государ­ство, еще включавшее тогда в свой состав Псковскую землю, гра­ничило с владениями немецкой Ливонии. Установившаяся после Ледового побоища 1242 г. граница с Ливонией сохранялась с тех пор без изменений, но она была опасной: на ней часто возникали пограничные конфликты, в течение прошедших с 1242 г. 80 лет немецкие рыцари из Ливонии неоднократно совершали нападения на русские пограничные местности.

Ситуация на ливонской границе особенно осложнилась в связи с тем, что в начале 1320-х гг. обострились отношения Новгорода со Псковом. Правящий класс Пскова, псковское боярство, давно боролся за свою автономию и стремился к полной независимости от Новгорода; в своей борьбе против более сильного противника псковское боярство стало еще во второй половине XIII в. искать поддержку в Литве. В начале 1320-х гг., когда основные силы Новгорода участвовали во внутренней борьбе на Руси и в борьбе со Швецией, в Пскове, по-видимому, значительно усилились стремления к отделению от Новгорода и заметно укрепились связи с Литвой, возникла прямая угроза возникновения псковско-литовского союза, направленного против Новгорода.[3] Опасаясь подобного союза, новгородское правительство на рубеже 1323 г. вступило в сношения со своим давним противником — Ливонским орденом и заключило в конце января 1323 г. союзный договор с ним, направленный против Пскова и Литвы.[4] В договоре преду­сматривалось, что в случае нападения псковичей и литовцев на новгородские или ливонские владения Новгород и Ливония будут оказывать взаимную поддержку своими военными силами; орден даже обязался при нападении псковичей на Новгород по­мочь новгородцам добиться полного подчинения Пскова новгород­ской власти.[5]

Необходимость новгородцев вступить в союз со своим давним врагом — Ливонским орденом — показывает, какой остроты достигли к 1323 г. отношения Новгорода со Псковом. Правда, на­пряженность отношений не переросла в прямой конфликт и офи­циально Псковская земля считалась еще составной частью Новго­родской республики.

Ливонские власти, внимательно следившие за политической обстановкой в соседних русских землях, вероятно, знали и о не­удачах новгородской внешней политики (провал похода на Выборг в 1322 г.), и об обострении борьбы Москвы с Тверью (поражение Юрия Даниловича на Урдоме, ослабившее и Юрия, и союзный с ним Новгород), и осенью 1322 и весной 1323 г., когда политиче­ская ситуация на северо-западе Руси стала особенно напряжен­ной, начали развертывать открытые агрессивные действия против соседних русских земель — псковских владений, явно рассчи­тывая, что при сложившихся отношениях Новгород не станет помогать Пскову.

Осенью 1322 г. (судя по Псковской летописи, вскоре после поражения Юрия на Урдоме) немецкие рыцари совершили нападе­ние на русские пограничные местности на р. Нарове и на восточном побережье Чудского озера, в том числе на Гдов. Тогда псковичи вызвали из Литвы служилого князя Давыда Городенского (Грод­ненского), собрали войска для ответного удара и двинулись за Нарову в немецкие владения, дойдя до окрестностей Ревеля (Таллина). Спустя несколько месяцев, в марте 1323 г., ливонские немцы «со всею силою» подошли к Пскову и три дня осаждали его, но псковичи отбили нападение. Спустя еще восемь недель, в мае, более крупные немецкие военные силы «в кораблях, и в лодьях, и на конех», т. е. и с Псковского озера, и по суше, вновь подсту­пили к Пскову, намереваясь осадить его и взять штурмом. Были привезены камнеметные орудия (пороки) и «города» (подвижные деревянные укрепления, защищающие осаждающих от обстрела со стен осажденной крепости), изготовлены осадные лестницы. Немецкие рыцари стали штурмовать Псков. Пороки каменными ядрами обстреливали псковские укрепления,  к стенам были подвинуты «города», под защитой которых немцы подобрались к подножью стен и по осадным лестницам пытались взобраться на них. Ожесточенное сражение длилось 18 дней, Псков переживал один из самых опасных моментов в своей истории. Только после прихода ополчения из Изборска, а затем князя Давыда из Литвы с отрядом литовских воинов создавалась возможность разгро­мить осаждавшее войско и изгнать его за рубеж. Ливонии при­шлось отказаться от захватнических планов и вновь официально заключить мирный договор с Псковом.[6]

Во время последней осады оказавшиеся в исключительно опасном положении псковичи много раз отправляли гонцов с прось­бой о помощи к новгородским властям и к находившемуся в Нов­городе великому князю Юрию Даниловичу; но помощь оказана не была.[7] Заключив в январе 1323 г. союзный договор с Ливо­нией против Пскова, новгородские власти не стали помогать псковичам, а князь Юрий, после поражения на Урдоме при­шедший в Новгород без войска, не мог сам оказать помощь и не счел удобным принуждать новгородские власти к отправке военной помощи Пскову.[8]

Тем не менее, хотя Новгород не принял участия в военных действиях Пскова с Ливонией, и нападения Ливонского ордена на Псков и Псковскую землю, и обострение отношений Пскова с Нов­городом создавали весьма напряженную обстановку на западных окраинах Новгородского государства. Видимо, зная об этом и об обострении борьбы со Швецией, в том же 1323 г. на южные пре­делы Новгородской земли совершили нападение литовцы.[9] Правда, судя по данным летописи, нападение это не имело значительных размеров, было совершено не основными силами Литовского великого княжества, это был скорее пограничный набег на приле­гавшую к литовской границе местность вдоль р. Ловать и на г. Луки (Великие Луки). Новгородцы без большого труда отбили нападение и изгнали врагов за рубеж. Но важен сам факт проис­шедшего в самом напряженном для Новгорода 1323 г. нападения и с юга, со стороны литовских владений.

Сложилась к тому времени трудная ситуация и на крайнем северо-западе, где соприкасались государственные Интересы Нов­города и Норвегии. Важной задачей внешней политики Новго­родского государства было достижение господствующего положе­ния в западной половине саамской тундры, в находившейся под норвежским влиянием области Финмаркен.[10] С 70-х гг. XIII в. подвластные Новгороду карелы развернули активную деятель­ность в Финмаркене, стремясь установить в этой области господ­ство Новгородского государства. В первые два десятилетия XIV в. карелы и поддерживавшие их новгородцы стали вооружен­ным путем препятствовать деятельности норвежских чиновников в Финмаркене, лишив их возможности собирать дань с саамов. В 1320 и 1323 гг. новгородские ушкуйники ходили в морские походы на норвежцев, причем в 1323 г. нападению подверглась соседняя с Финмаркеном северонорвежская область Халогаланд. Норвежское правительство, чувствуя, что оно не обладает доста­точными силами, чтобы противостоять новгородско-карельскому натиску, обратилось в 1325 г. за помощью к папскому престолу, стало готовить «крестовый поход» против русских и карел.[11] Г В источниках не указывается, откуда, с какой территории производились морские походы новгородцев на Норвегию. Скорее всего базой для походов было уже заселенное к тому времени новгородцами Подвинье; невозможно предположить, чтобы походы  эти производились из Новгорода — через Волок до Двины и от устья Двины по Белому морю и Ледовитому океану, на расстояние в несколько тысяч километров. Но во всяком случае это были активные действия внешней политики Новгородского государства, известные в Новгороде[12] и в общем плане направляемые и под­держиваемые им.

Борьба с Норвегией за Финмаркен достигла наибольшей остроты как раз в те же самые годы — в 1320—1323 гг., — что и борьба со Швецией. Разумеется, конфликт на далеком Севере имел для Новгорода значительно меньшее значение, чем борьба со Швецией на ближних подступах к Неве, но все же столкновения с Норвегией в какой-то мере отвлекали внимание и силы от главного направления.

Трудная ситуация сложилась для Новгорода в начале 1320-х гг. и на далеком северо-востоке, в Заволочье, в верховьях Северной Двины, в районе Устюга.

Об этих событиях мы имеем совсем мало сведений, есть лишь глухие указания летописи о каком-то конфликте, происшедшем в 1323 г., когда устюжане напали на новгородцев, ходивших в Югру, и ограбили их.[13] Видимо, речь идет о новгородских данщиках, которые возвращались из Югорской земли — из Северного Урала и Зауралья, из земель остяков и вогулов (хантов и манси), с XII в. находившихся в зависимости от Новгорода.

Устюг и его район — верховья Северной Двины, область крестьянской колонизации из Ростово-Суздальской земли, — с начала XIII в. находились под властью суздальских князей.[14] К XIV в. здесь возникло какое-то вассальное по отно­шению к Владимиро-Суздальскому княжеству автономное поли­тическое образование, ибо в дальнейшем тексте Новгородской первой летописи упоминаются «князья устюжские» («князи устьюжскыи», единственный раз встречающиеся в источниках), руководившие (судя по тексту летописи) Устюжской землей в ее конфликте с новгородцами. Отмеченное летописью ограбление новгородцев, по-видимому, состояло в том, что у новгородских данщиков в Устюге была отобрана дань (пушнина), собранная с населения Югорской земли. Весьма вероятно, что этот конфликт был прямо связан с происшедшим в предшествующем 1322 г. обострением обстановки на западных рубежах Новгородского государства и внутри Руси — возможно, на Устюге узнали о не­удаче новгородского похода на Выборг и о поражении Юрия Дани­ловича на Урдоме (Юрий был не только московским, но и нов­городским князем, и понесенное им поражение ослабляло поли­тическую силу новгородского правительства). Скорее всего, узнав об обоих поражениях, устюжане сочли 1323 г. удобным, чтобы выступить против новгородцев.

Поскольку Югорская земля была особенно богата пушным зве­рем и являлась важным источником поступления пушнины в Нов­город, а путь в Югру шел по Двине мимо Устюга, конфликт с устю­жанами серьезно нарушал новгородские интересы. Этот конфликт, возникший в 1323 г., был еще одним фактором, обострившим политическую ситуацию для Новгорода.[15]

Таким образом, в 1322—1323 гг. для Новгорода сложилась исключительно сложная и опасная международная обстановка. Продолжалась борьба со Швецией; неудачно закончился в 1322 г. большой поход на Выборг; возникла трудная ситуация на ливон­ском рубеже, ливонцы трижды в 1322—1323 гг. нападали на Псков и его землю, и Псков фактически вышел из повиновения новгород­ских властей; происходила борьба на крайнем северо-западе с Норвегией, в том же 1323 г. был проведен самый крупный мор­ской поход в норвежские владения; на крайнем северо-востоке Устюжская земля выступила против новгородцев; наконец, продолжалась острая борьба московского и тверского князей, в ходе которой Новгород был одним из главных участников, целиком поддерживающим Москву. В такой небывало обострившейся об­становке для Новгорода уже не оставалось возможностей, чтобы предпринять новую крупномасштабную наступательную операцию против самого сильного врага — Швеции. Неудача выборгского похода 1322 г. показала, что шведы очень прочно укрепились на Карельском перешейке и в Выборге и что добиться победы и возвращения западной части Корельской земли можно только, собрав все силы Новгородской республики и получив значитель­ную военную помощь из внутренних русских земель. Но внутри Руси бушевала междоусобная война, помощи оттуда ждать в это время не приходилось, да и сам Новгород в обострившейся со всех сторон военно-политической ситуации не мог бросить все свои силы только против шведов.

вернуться в оглавление