|
«ЛОПАРСКИЕ ЯМЫ» СЕВЕРНОЙ КАРЕЛИИ ИЛИ О СМОЛОКУРЕНИИ В ПОЗДНЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ |
|
|
Шахнович М.М. Археология Севера. Вып. 5. Череповец. 2014. С. 88-97 |
|
|
С XIX в. и до наших дней «стационарные находки» в Северной Финляндии и Северной Карелии историки относят к «лопарским древностям» («лапландские могилы», «лопарские ямы», «лопские печища», «лопарские руины», «оленьи могилы»). При этом в качестве аргумента используются традиционные народные представления об «имеющих древний вид», хорошо различимых на поверхности земляных сооружениях в лесу, как о следах деятельности легендарной «лопи», которая часто отождествляется с саамским этносом. Однако культурная интерпретация таких исторических объектов на территории Северной Карелии очень спорна и требует дополнительного обоснования, опирающегося на археологические материалы (Шахнович, 2007). По письменным документам XVI–XVIII вв. несколько «лопарских станов» находились на Куйто-озере (современный Калевальский район Республики Карелия). Одна из старинных карельских деревень на берегах этого крупнейшего водоёма Северной Карелии – это Вокнаволок (Вуоккиниеми). Первые археологические предметы найденные в её окрестностях приобретены у местных крестьян в конце XIX в. финляндским этнографом Л.В. Пяаккёненым (Pääkkönen, 1898; Huurre, 2006. С. 25). В 1918 и 1921 гг. в Национальный музей Финляндии от М. Ремшуева поступили несколько каменных артефактов (Nordqvist, Seitsonen, 2008. С. 60). А.Я. Брюсов в общей сводке археологических предметов и памятников известных в Карелии описывает небольшую коллекцию, состоящую из сланцевых орудий (два топора и тесло) и фрагментов неолитической керамики из д. Вокнаволок, переданную в начале XX в. в Олонецкий губернский музей К. Иогансоном (Брюсов, 1940. С. 216). Целенаправленные археологические работы на усадьбе деревни начались только с начала 90-х гг. ХХ века. В 1993 г. А.М. Жульников зафиксировал в границах населённого пункта семь частично разрушенных памятников эпохи неолита – бронзового века (Вокнаволок I–VII), а в 2008 г. М.М. Шахнович нашел мезолитическую стоянку Вокнаволок VIII.
Назначение «лопарских впадин» может быть самым различным: места хранения продуктов, остатки углублённых жилищ, ловушки и т.п. Без проведения раскопок определение датировки и функционального назначения этих археологических объектов невозможно. Но опираясь на опыт работ с подобными памятниками, можно предположить, что находящиеся на вершине оза три неглубокие ямы округлой и овальной формы – это остатки охотничьих ям-ловушек, а две глубокие впадины подчетырёхугольной конфигурации с большим содержанием углей в грунте, связаны с угольным производством. При осмотре местности в 2007 г. выявлена ещё одна система из семи ям, идущих цепочкой вдоль края обрыва в западной части острова, с юга на север. Скорее всего, они являются остатками ловчих сооружений (Шахнович, 2007. С. 236). Ловчие ямы как одна из форм пассивной охоты известны в Фенноскандии с эпохи мезолита до позднего Средневековья. На северных территориях Финляндии и Швеции они очень многочисленны и активно изучаются археологами (Суоминен, 2002. С. 119–123). В Карелии раскопано только четыре памятника такого типа (Шахнович, 1993. С. 60–67; 2007. С. 241). Объектом изучения в 2008 г. стала одна из впадин, описанная С. Ювелиусом, как «имеющая форму перевёрнутого конуса». Предполагалось, что это сооружение относится к «лопарским» древностям, которые ранее никогда на территории Северной Карелии раскопками не исследовались. В 35 м к востоку от неё находится ещё одна подобная яма округлой в плане формы, с хорошо различимым по окружности валом выброса, крутыми стенками, размерами 2,8х2,8х1,4 м. Раскопанная впадина располагается в 55 м к востоку от воды, на ровной песчаной террасе, поросшей редким средним сосняком. С севера к ней примыкает крутой склон западного отрога оза, на востоке начинается плавный спуск к болотистой низине. В современном состоянии сооружение имело в плане почти подквадратную форму с размерами по внешнему контуру (с валом) – 7х6 м, по внутреннему – 3,5х2 м. Яма окружена по периметру хорошо различимым валом выброса, который возвышается над дневной поверхностью, приблизительно на 0,2–0,25 м и имеет ширину до 1,5 м. Можно отметить, что вал создан преднамеренно, как часть конструкции для увеличения глубины ямы, которая составляет 0,8 м ниже естественного уровня террасы. Из-за подновлений сооружения стенки сохранили крутизну и степень их снивелированности очень незначительна. В раскоп площадью 33 м2 (6х5,5 м) полностью вошла впадина и валик выброса по её периметру. Грунт – чистый песок с мелкими камнями.
Верхний край северо-западной части ямы укреплён нерегулярной обкладкой из камней небольшого размера (до 0,15 м), принесённых, скорее всего, с осыпи ближайшего обрыва. Часть камней сползла вниз и находилась на дне. Среди камней без обработки была перфорированная плитка сланца (10,2х19х2,5 см) со следами обивки по краю и двусторонним отверстием в центре, происходящая, вероятно, с рядом расположенной стоянки Лиетесуари II. В первоначальном виде яма имела прямоугольную форму и размеры 3х2 м. Её глубина от верхнего уровня вала составляла – 1,35 м, от естественного уровня почвы – 1,25 м. Наброс в западной части сооружения более значительный (до 0,4 м), чем в восточной части – 0,1 м. Слой наброса – тёмно-жёлтый с прокалённостью и углями песок – (0,05–0,25 м) перекрывал по периметру ямы погребённый дёрн, под которым находился прокалённый подзол тёмно-серого цвета и тёмно-жёлтый песок. На самом дне располагался невыбранный плотный слой древесного угля, мощностью до 0,2 м. Его подстилал материковый крупнозернистый песок жёлтого цвета, скреплённый окислами железа (ортзанд). (рис. 1) По нескольким крупным фрагментам угля со дна ямы в изотопной лаборатории РГПУ (СПб) получена радиоуглеродная дата 270±50 л.н. (SPb-4). Её калиброванное значение позволило определить период функционирования объекта – с 1470 по 1690 г. н.э. (са 1580±110 н.э.). (рис. 2) Не вызывает сомнений производственный характер раскопанного сооружения – термическая переработка древесины. Технология смолокурения и принцип получения древесного угля сходны: при сильном нагреве без доступа воздуха (перекрытие дерном) дерево обугливается, а смола вытапливается и стекает вниз. Выгонка смолы происходит при более высокой температуре, чем получение древесного угля. В ходе технологического процесса возникает большое количество сопутствующей массы золы и крупных углей. В нашем случае, дёрн, которым накрывали древесину, превратился в слой золы.
Калиброванное радиоуглеродное определение, планиграфические и стратиграфические наблюдения позволяют наметить два этапа в истории исследуемого объекта. Первоначально создана подпрямоугольная в плане яма для получения смолы (глубиной до 0,7 м), которая функционировала с конца XV по конец XVII в. и после длительного перерыва, и в конце XVIII в. На втором этапе (XIX в.?) впадина переделывается в ловчую яму, в которой погибает лошадь. В это время яма углублена до 1,35 м. Об этом свидетельствует слой тёмно-жёлтого с прокалённостью и углями песка (до 0,3 м), перекрывающий погребённый дёрн по периметру вала. После этого данный объект больше уже не использовался. Практика применение одной ямы за длительный период её существования для различных целей часто подтверждается в процессе раскопок (Суоминен, 2002. С. 124; Шахнович, 2007. С. 241). Остров Лиетесуари неслучайно избран в качестве места для производства угля и смолы. Ближайший к д. Вокнаволок, он имеет лёгкий для создания котлованов грунт – чистый без камней песок, а расположенные рядом острова очень каменисты. Работа на острове уменьшала последствия возможного пожара. Количество ям на острове, которые можно отнести к «угольным», небольшое – пять штук. Процесс термической переработки древесины подразумевал их многоразовое и разносезонное использование. Считается, что на старом месте выгонки, покрытом угольным мусором, производительность значительно увеличивается. Объём ям незначительный – около 8 м3. Экспериментально установлено, что простые по конструкции крестьянские «смоловарни» достаточно продуктивны и вполне удовлетворяли потребности отдельного хозяйства: при объёме ямы в 4 м3 за 5–7 суток непрерывной переработки получается около 100 л смолы (Неймарк, 2005. С. 30). Нужно отметить, что среди угольных фрагментов древесины отсутствовали различимые остатки «пневого осмола» (пни 10–15 лет), наиболее эффектного для смолокурения. Один кубометр осмола получается из четырёх – десяти пней (Комшилов, 1951. С. 47). Вероятно, в качестве исходного материала использовался «смольняк» (просмолившееся, лишённое коры «живое» дерево). К сожалению, не удалось подтвердить принадлежность данного сооружения к «лопарским древностям». Более убедительно будет предположение о его связи с хозяйственной деятельностью крестьян-карел. По фискальным документам карельские поселения в западных районах Беломорской Карелии отмечаются с середины XVI в. Считается, что деревня Вокнаволок (Вуоккиниеми) основана около 1600 г. До результатов работ 2008 г. мнение о более раннем проживании карел в районе системы озёр Куйто (Куйтти) при отсутствии археологических находок являлось только гипотезой (Таавитсайнен, 2010. С. 413). Исследования на острове Лиетесуари позволяют аргументировано говорить о включении территории Западной Карелии в ареал оседлого расселения карельского этноса начиная с XV в. Полученные результаты ещё раз показывают, как местное население не сохраняло память об истории и характере объектов, находившихся в ближней округе и прекративших своё существование более 100 лет назад. Очевидно, что проблематика памятников «лопи» может решена только с помощью археологических изысканий. Несмотря на то, что «смоляные ямы» встречаются часто на территории Фенноскандии, их изучение с помощью археологических раскопок производилось крайне редко. Наверно, потому что смоляное производство в Северной Финляндии активно осуществлялось ещё в первой четверти ХХ в. В 2007 г. в районе г. Тампере вскрыты два сооружения, отнесённые автором работ к типу «длинных» ям по добыче смолы. В отличие от «круглых» они имеют вытянутую форму, значительную длину (3–10 м) и встречаются реже, преимущественно в Центральной и Восточной Финляндии и в зоне расселения финского населения в Западном и Северном Приладожье. «Длинные» ямы в Тампере состояли из двух котлованов округлой формы, соединённых жёлобом, с размещенным в нём под наклоном выдолбленной деревянной трубой. В одной яме производилась термическая переработка древесины, вторая служила резервуаром для сбора смолы. Дно обмазывалось глиной. Радиоуглеродное датирование позволило отнести время их существования к периоду 1720–1820 гг. (Poutiainen, 2008. С. 58). В этнографической литературе есть информация о способах добычи смолы и дёгтя в различных районах Финляндии в конце XIX в. В Финской Карелии для того, чтобы избежать смешивания смолы с песком, стенки ямы обмазывались глиной или обкладывались еловой корой или берестой. Поверх поленьев укладывался слой свежего мха или коры и толстый слой земли, дёрна или торфа (Merva, 1939; Конкка, Логинов, 2008. С. 242). Т. Итконен, описывая производство смолы в Финской Лапландии, отмечает, что ямы сооружались на пологом склоне около водоёма: чем меньше наклон, тем более качественным получался конечный продукт, который по воронке из еловой коры стекал в бочонок, установленный в углублении внизу ямы. Точно таким же способом осуществлялась и выгонка дёгтя (Itkonen, 1924; 1934; 1984: 497–499). По данным У. Сирелиуса у коми-зырян смоляные ямы имели небольшую глубину – 0,5–1 м. Их дно и уложенные горизонтально поленья накрывались кусками еловой коры. Всё сооружение сверху засыпалось землёй с оставлением двух входов для поджигания (Sirelius, 1989). Как отдельная отрасль смолокурение в небольшом объёме существовалo среди крестьянских промыслов жителей Беломорской Карелии в XIX–XX вв. В Кемском уезде Архангельской губернии в западных «карельских волостях» по данным губернского статистического комитета в 1872 г. насчитывалось 43 смолокура. Выгонка смолы невысокого качества (с примесью подсмольной воды), как и выплавка железа из «болотной руды», в этих удалённых местах Карелии проводилась в основном для личных нужд крестьянских хозяйств. Возможно, поэтому простые «ямные» конструкции смолокурен просуществовали здесь довольно долго (до середины ХХ в.). В соседних районах Северной Финляндии под растущий спрос химической промышленности мирового рынка «ямная выкурка» смолы «модернизирована» в «печное» производство уже во второй половине XIX в. (Kauppila, Suihko, 1987).
ЛИТЕРАТУРА Археологические памятники Карелии. Каталог. Петрозаводск. 2007. Брюсов А.Я. История древней Карелии. М., 1940. Комшилов Н.Ф., Пилипчук О.И. Пневый осмол Карело-Финской ССР // Известия Карело-Финского Филиала АН СССР. № 3. Петрозаводск, 1951. С. 47–59. Конкка А.П., Логинов К.К. Материальная культура, семейная и календарная обрядность // Истории и культура Сямозерья. Петрозаводск, 2008. С. 153–246. Неймарк М.Л. Опыт получения смолы традиционным способом в смолокуренной яме // Соловецкое море. Вып. 4. Архангельск – Москва, 2005. С. 29–31. Суворов А.В. Новые археологические исследования объектов углежогного промысла в Вологодской и Архангельской областях // Русский Север: вариативность развития в контексте исторического и социально-философского осмысления. Вологда, 2008. С. 60–68. Суоминен Э. Ловчие ямы в свете данных по провинции Кайнуу в Финляндии // Вестник Карельского краеведческого музея. Вып. 4. Петрозаводск, 2002. С. 114–133. Таавитсайнен Ю.-П. Находка лыж из Ухтуа – к истории раннесредневекового расселения в Беломорской Карелии // Диалог культур и народов средневековой Европы. СПб., 2010. С. 411–415. Третьяков В.П. Ямы углежогов XIV–XVI вв. в Верхнем Поднепровье // КС. № 135. М., 1973. С. 116–119. Шахнович М.М. Погребальный комплекс Тунгуда XXIV–XXV // Вестник Карельского краеведческого музея. Вып. 1. Петрозаводск. 1993. С. 60–67. Шахнович М.М. «Лопь» и «лопарские» памятники Северной и Западной Карелии // Кольский сборник. СПб., 2007. С. 228–246. Huurre M. Vuokkiniemen seudun esihistoria // Tupenkolahuttajien mailla. Vuokkiniemi esihistoriasta toiseen maailmansotaan. Jyväskylä, 2006. Р. 11–35. Itkonen T.I. Eräs lappalainen tervannvalmistustapa // SM. XXVII. 1921. S. 24–27. Itkonen T.I. Muinaisen tervahaudan kaivaus Sulkavalla // SMYA. 40. 1934. S. 244–249. Itkonen T.I. Suomen lappalaiset. Vueteen 1945. T. 1. Helsinki, 1984. Kauppila R., Suihko A. Tervan tie. Kajaani, 1987. Merva T. Miesten teknikkaa. Kansatieteellisiä muistiipanoja ilomansin itäkylistä // Kansatieteellinen arkisto. III. 1939. S. 235–259. Nordqvist K., Seitsonen O. Finnish Archaeological Activities in the Present-day Karelian Republic until 1944 // FА. Vol. XXV. 2008. Р. 27–60. Pääkkönen L.V. Kesämmtkoja Venäjän Karjalassa sekä hajanaisia Karjalan Kansan nykyisyydestä ja entisyydestä // SMYA. XVIII. Helsinki, 1898. Poutiainen H. Kipinäaita ja rännihauta – Kaksi historiallisen ajan muinaisjäännöstyypiä Pirkanmaalta // Pirkan maan alta. 9. Tampere. 2008. P. 53–63. Sirelius U.T. Suomen kansanomaista kulttuuria. Esineellisen kansatieteen tuloksia. II. 1989. Helsinki. Juvelius S.W. Muistoja Pohjoisen venäjän Karjalan Muinaisuudesta // SMYA – FFT. Х. Helsinki, 1889. Р. 1–89. |
|
| В начало страницы | |
|
|
|
Для
получения новых данных о «лопарских» памятниках в Северной Карелии
археологической экспедицией Карельского государственного краеведческого
музея (КГКМ) в 2008 г. проводились работы на о. Лиетесуари на озере
Верхнее Куйто около д. Вокнаволок. Песчаный остров, поросший крупным
сосняком, находится в 1,5 км к северо-востоку от д. Вокнаволок. С запада
на восток его пересекает каменистый оз. В западной части о. Лиетесуари
А.М. Жульников в 1993 г. открыл два археологических поселения –
Лиетесуари I и 
Сразу
под дерном в центре впадины неожиданно проступили кости животного –
целый костяк, лежавший в анатомическом порядке. Кости, располагающиеся
выше, были «перемешаны» с истлевшим древесным тленом и крупными кусками
обугленного дерева, но в целом они сохраняли полное анатомическое
единство. Костяк специально незначительно присыпан песком. По степени
сохранности костных и тканевых органических останков можно предположить,
что они имеют достаточно «молодой» возраст. В институте биологии КНЦ РАН
кости определены как принадлежащие скелету лошади. По краю ямы
сохранились остатки деревянных плах: фрагменты тёмно-коричневого
истлевшего дерева лежали параллельно друг к другу как поверх верхнего
слоя костей, так и под ними. Вероятно, животное погибло, проломив
перекрытие и упав в яму. По краям ямы, в вертикальном положении
встречаются обугленные куски стволов деревьев (толщиной до 5 см) и
тонкие ветки со следами рубки.
По
ряду признаков – воронкообразная форма ямы, использование мелкого,
наколотого древесного материала и его вертикальная укладка («стойком»),
невыбранный полностью уголь на дне ямы – можно сказать, что данное
сооружение использовалось для сухой перегонки смолы. При углежогном
производстве в качестве сырья применяется более крупная древесина
(брёвна, плахи), которая укладывается штабелем. Технология смолокурения
предполагает отвод наружу продуктов перегонки (смолы, скипидара) по
подземным желобам (в этом случае конструкция делается на краю обрыва)
или в ёмкость на дне ямы, но проследить это в процессе раскопок не
удалось. Редкие археологические раскопки подобных сооружений