РАССЕЛЕНИЕ КАРЕЛ В РОССИИ

вернуться в оглавление

Большое количество карел, переходивших на русскую сторону в первой половине XVII века, оседало на землях монастырей, являвшихся крупнейшими феодалами северной части Русского государства. Монастыри весьма охотно прибегали к использованию в своих хозяйствах труда карельских выходцев, закабаляя их всевозможными фео­дальными повинностями.

Уже в самом начале переселения карелы встречаются во владениях Тихвинского монастыря. Мимо Тихвина пролегал путь, по которому шел поток переселенцев, направлявшихся вглубь русской территории. Монастырские власти не пропускали случая и перетягивали к себе зна­чительную часть переселенцев.

Много карельских переселенцев обосновалось на зем­лях Александро-Свирского монастыря, находившегося поблизости от Олонца. Этот монастырь имел большие воз­можности привлекать к себе карел, приходивших на Олонец. Затруднение заключалось лишь в необходимости скрывать переселенцев, так как селить их вблизи границы было запрещено. Но монастырь, по всей вероятности, успешно справлялся с этой задачей. Во всяком случае, как видно из документов, переселенцы-карелы на зем­лях монастыря безвыездно жили десятки лет[1].

Значительное число карел в середине XVII века жило на землях Иверского монастыря, расположенного недалеко от Валдая, и на землях зависимых от него более мелких монастырей. Здесь появились даже целые карель­ские деревни. Известно, например, что в июле 1656 года несколько семей переселенцев порядилось на жительство в пустоши Рятвня, Городенского погоста. В том же году порядились карелы на поселение в деревне Чегорихе, села Щучья, Осташковского уезда, и в деревне Опалево, села Щапова, Клинского уезда. Много карел жило в 1659 году в Воскресенском погосте, Старорусского уезда, на землях, принадлежащих Иверскому монастырю, — в деревнях Лосытино, Зубакино, Сущево, Першино и других. В Валдайском округе имелось много деревень, населенных исключительно карельскими переселенцами. В поручной записи карел от 1 апреля 1661 года названы 22 карельские деревни: Станки, Сельцо, Заболотня, Бо­рисово, Увсоя, Фалево, Загорье, Пестово, Ермина гора, Борцово, Глыбольца, Ельги, Дубровичи, Содерониха, Мироноги, Новинчище, Горка, Лисицыно, Бор, Гагрино, Середня и Угриво[2]. Карельские выходцы устраивались на монастырских землях не только Новгородской об­ласти; они встречаются также и во владениях монасты­рей центральных и северных областей России.

Большое количество карел поселилось в разные годы в Тверском уезде на землях Троицкого монастыря. Из грамоты 1670 года, закрепившей переселенцев за этим монастырем, видно, в какое время они вышли из-за ру­бежа и когда и в каких деревнях поселились[3].

Карелы селились также в монастырских владениях Белозерского края и Двинского уезда. Уже в 20-х годах XVII века они встречаются во владениях Соловецкого монастыря в Каргопольском уезде[4]. Значительное коли­чество переселенцев жило в отдаленном северном Антониево-Сийском монастыре и на его землях по Северной Двине.

Интересно отметить своеобразный путь передвиже­ния карел в сторону Северной Двины. Выходя из-за шведского рубежа на Олонец и севернее его — на Реболы и другие пункты, карелы в поисках пристанища двигались по средней и северной части Карелии на Поморье, оттуда на реку Онегу и далее до Северной Двины[5].

Большое число карельских переселенцев имелось на монастырских землях Бежецкого Верха.

Часть карел, переселившихся на русскую территорию попадала под власть помещиков, которые, обладая круп­ными земельными владениями, но не имея достаточного количества рабочей силы, всеми способами пытались привлечь к себе карел-переселенцев. В середине XVII ве­ка во владениях помещиков в северной части Русского государства карелы встречаются повсеместно. Уже в 1646 году в переписной книге Ивана Колычева и Якова Федорова по Бежецкому Верху указывалось на наличие значительного числа карел, живших у феодалов[6], а по переписной книге карел 1650 года значится, что в разных станах этого района 24 помещика владели 78 карельски­ми деревнями, в которых насчитывалось 333 двора.

Чтобы привлечь карельских переселенцев, монастыри и помещики предоставляли им ряд льгот, благодаря чему положение переселенцев первое время было значительно лучше, чем положение коренного крестьянского населе­ния. Так, например, из многочисленных порядных запи­сей карел, поселившихся во владениях Тихвинского мо­настыря, видно, что они получали от монастыря ссуды для устройства на новом месте. Как правило, на семью переселенца выдавалось «на лошадь, и на корову, и на дворовое строение денег десять рублей» и «хлеба всяко­го: ржи, и пшеницы, и ячмени, и овса десять четвертей». Переселенцы освобождались также на два года от побо­ров. Однако по истечении льготных лет карелы все боль­ше и больше попадали в феодальную зависимость от своих хозяев. Они обязаны были «государево тягло тянути и монастырское всякое зделье делати и страда мона­стырская всякая со крестьяны страдати, что игумен... прикажет[7]», «...денежные и оброчные деньги и всякие платежи платить», а также «всякое зделье делать с ины­ми крестьянами в ряд[8]». Аналогичное положение было и в помещичьих вотчинах.

В период льготных лет положение карельских выход­цев, устроившихся на землях частных феодалов, мало отличалось от положения карел, поселившихся на двор­цовых и государственных землях. Однако в частных владениях льготы предоставлялись на значительно более короткий срок, а в ряде случаев и в льготные годы фе­одалы заставляли крестьян нести различного рода повин­ности.

Иногда помещики и монастыри, нуждавшиеся в ра­бочих руках, прибегали к насильственному закрепоще­нию переселенцев. Характерна в этом отношении одна челобитная, в которой крестьяне писали, что «в Новго­родском уезде дворяне и дети боярские их, корелян, запи­сывают за себя, и бьют, и грабят, жен и детей у них от­нимают и отсылают по своим поместьям[9]».

Поскольку льготы носили временный характер и по истечении их срока положение карел на частновладель­ческих землях сильно ухудшалось, переселенцы не оста­вались долгое время на одном месте, а часто переходили от одних владельцев к другим. Так, например, многие из карел, обосновавшихся на землях Александро-Свирского монастыря, не сразу порядились за монастырь, а жили до того в других землях — в Кеми, Кандалакше, Соловецком монастыре, около Тихвина и т. д[10]. Из карельских выходцев, устроившихся к 1650 году в Бежецком Верхе на землях частных владельцев, значительная часть, до того как придти сюда, в течение длительного времени странствовала по северным уездам. Вот несколько при­меров из переписной книги карел 1660 года.

Вдова Дарьица Ивановская жена вышла из-за рубе­жа с мужем и жила на Олонце 2 года, затем перешла в Новгородский уезд и порядилась за помещика Козляинова, у которого пробыла 11 лет; после этого она пере­шла в Бежецкий Верх и жила год в селе Кощево, при­надлежавшем Алексеевскому монастырю; оттуда пере­шла в поместье Якова Ивановича Нелединского в дерев­ню Могочи, где жила 9 лет[11].

Софронка Петров после выхода на русскую террито­рию жил в Шуйском погосте на земле Крутицкого мо­настыря 13 лет, оттуда с братом своим перешел в Бежец­кий Верх и порядился в вотчину Алексеевского мона­стыря[12].

К началу 60-х годов XVII века широкие размеры при­нял переход карел, которые ранее поселились в имениях частных владельцев, на дворцовые земли. Так, в мае 1659 года власти Иверского монастыря в своей челобит­ной просили возвращать из деревни Станков и из других карельских деревень беглых крестьян, которые «по­бежали в Новгород записываться в государевы дворцо­вые волости[13]». В 1660 году монастырскими властями был составлен список карел Старорусского уезда, ушедших в дворцовые села Осечинской волости и записавшихся там в «нововыходцы». Всего в списке указано 18 че­ловек[14].

На все челобитные монастыря о возвращении назад перебежчиков было отвечено, что беглые карелы явля­лись нововыходцами, жили за Иверским монастырем до­бровольно и порядных записей на себя никаких не давали. Крестьяне возвращались феодалам лишь в тех слу­чаях, если феодалы имели на них порядные записи[15].

Интересно отметить, что столь частые переходы с ме­ста на место совершали те карелы-переселенцы, которые с самого начала попадали во владения помещиков или монастырей. Во всяком случае, из указанной переписной книги не видно, чтобы на новые места уходили карелы, поселившиеся в «государевых дворцовых селах».

Особенно много карельских переселенцев оседало на частновладельческих землях до середины XVII века, пока переселение носило стихийный характер и официально русскими властями не поддерживалось. Картина меняет­ся с середины XVII века, когда русское правительство стало не только открыто призывать карел к переселению, но и оказывать им содействие в этом.

Уже в самом начале русско-шведской войны 1656—1658 годов русские власти принимают меры к устройству карел во внутренних областях России, преимущественно на опустевших дворцовых землях. Указом 1656 года на этих землях разрешалось селиться дворцовым крестья­нам и зарубежным выходцам. Было также решено отбирать у помещиков те земли, которые они захватили самовольно («насильством без дачи»), и отдавать эти земли «дворцовым крестьянам и зарубежным выходцам-корелянам в селитьбу или на денежной оброк, как бы великому государю было прибыльнее, а крестьяном не в тягость[16]».

Чтобы привлечь карел к переселению на государ­ственные земли, русское правительство предоставляло переселенцам ряд льгот. Карелы, поселившиеся на двор­цовых землях, получали денежную и хлебную ссуды, на несколько лет освобождались от государственных поборов, получали в свое пользование земельные участки и т. д. Так, например, в 1660 году было дано «из пуста в жило на льготу» выходцам из Кирьяжского погоста, Корельского уезда, Давыдке Алексееву, Ваське Андрееву в Егорьевском погосте, Бежецкого Верха, в пустоши Треплове полчети выти, Ефимке Самуйлову — в пустоши Селище на пол-полчети выти, Микифорке Меркульеву, Юрке Тимофееву, Ивашке Микитину, Петрушке Семено­ву и Афоньке Кононову — в пустоши Кирите четь и пол-полчети выти. Эти льготы были предоставлены «для дво­рового поставления и земельные роспашки» сроком на десять лет и, кроме того, «государева денежного жало­вания против государеву указу восемь рублев дано, на семью по рублю, да государева хлебного жалования велено им из государевых из дворцовых житниц вместо ржи восмь четверти ячменя, на семью по чети[17]». Такие же льготы предоставлялись карелам, поселив­шимся на государственных землях и в других погостах. По истечении льготных лет переселенцы обязаны были нести «государево тягло» наравне с другими государ­ственными крестьянами.

Всех карел селили в отдельных деревнях и пустошах. Заранее определялись места, на которые решено было переселять карел, с указанием, сколько имеется там земельных угодий, сколько семей можно поселить, и если нельзя поселить, то почему. Писец Аксаков в 1664 году так, например, определял земельные участки в Верховском стане: «Пустошь Спирина Новинка на ручью, паш­ни на селище десятина, леса пашенного 2 десятины, да непашенного леса и болота 6 десятин, сена нет, селиться на той пустоше не мочно — водяна; пустошь Оксенцово на речке Болоненке, пашни пахотной и перелогу десяти­на, леса пашенного 6 десятин, сена 5 копен, 1 двор поселится» и т. д[18]. Частным владельцам земельные уча­стки отводились лишь в тех случаях, если они никому не были отданы или проданы и к «дворцовым селам, де­ревням не подошли и под корельскую селитьбу не годят­ся». В тех случаях, когда карелы-переселенцы, поселив­шиеся среди русских крестьян, оказывались в условиях земельной тесноты, их переводили на новые места[19].

Бывали, однако, случаи, когда местные власти не выполняли полностью правительственные распоряжения о создании более благоприятных условий для пересе­ленцев. В царской грамоте 1665 года указывалось, что карелам «дано по рублю денег, да по четверти хлеба немногим людям, а иным не дано; а которые поселились на пустые деревенские участки и на пустые лесы, тем льготы на год и на два, а немногим на пять лет (вместо десяти лет. — А. Ж.), а которые наимовали убитых сол­дат деревенские участки, а иные поженились на женах и на дочерях их, убитых солдат, деревенские участки взяты до их солдатского приходу, и тем льготы не дано ни­сколько, а многие де скитаются меж дворами». Тут же говорится, что с некоторых карел, которым даны по ука­зу пустые участки, «правят... оброчные деньги и хлеб и всякие доходы, городскую поделку» наравне с другими крестьянами. Грамота 1665 года требовала от местных властей выполнения прежних царских распоряжений об устройстве карельских переселенцев[20].

Благодаря такому отношению со стороны правитель­ства к карельским переселенцам, они охотно селились на государственных землях, и положение их здесь было значительно лучше, нежели положение карел, поселив­шихся на частновладельческих землях.

Разрешение поселяться на опустевших государствен­ных землях, на землях частных владельцев, а также частые переходы переселенцев от одного владельца к другому способствовали тому, что карелы расселились на большом пространстве северной части Русского госу­дарства.

Из имеющихся в нашем распоряжении источников можно в основном выяснить, где и каким образом устраивались карелы, выходившие из-за шведского рубе­жа во время войны 1656—1658 годов. Довольно подроб­но сообщают о поселении карел селитьбенные книги по Бежецкому Верху за 1659—1662 годы. За это время здесь в дворцовых селах было поселено более 1600 се­мей, в том числе в Осечинской волости — 1340 семей, в Егорьевском погосте — 122 семьи, в Никольском пого­сте — 107 семей и т. д.

В 1661 году Федором Аксаковым была произведена первая перепись карел по Бежецкому Верху. В 1663 году перепись проводил Микифор Поленов, а в 1668 году — Осип Лихарев. По книгам этих писцов на дворцовых землях в Бежецком, Новоторжском, Ярославском и Углицком уездах числилось 273 деревни с 1605 дворами карельских переселенцев. В 1669 году Даниил Тютчев производил пересмотр книг и дополнительную перепись. Он, в частности, выявил, что в Бежецком уезде имелось 152 деревни с 900 дворами карельских переселенцев, в Новоторжском уезде — 32 деревни с 241 двором, в Яро­славском уезде — 69 деревень с 393 дворами и в Углицком уезде — 7 деревень с 37 дворами. Тютчев установил также, что в этих же уездах на землях помещиков, вотчинников и монастырей живут «государя записные кореляне» — всего 525 семей. Кроме того, карельские старосты указывали ему, что «записные» карелы живут в Тверском и Новоторжском уездах на «поросших землях» — 51 семья, а также за 13 помещиками Бежецкого и Новоторжского уездов — 184 семьи[21].

Именно здесь, в Бежецком Верхе, особенно в Бежец­ком, Новоторжском, Тверском, а отчасти в Ярославском и Углицком уездах, то есть на значительной части терри­тории современной Калининской области к концу 60-х годов XVII века наблюдается наибольшая концентрация карел. Как известно, эти уезды во время польско-швед­ской  интервенции  подверглись  особенно сильному разорению, и здесь больше чем где-либо имелось пустовавших государственных земель. Карелы-переселенцы расселились по берегам рек Мологи, Медведицы, Цны и их притоков, то есть на землях наиболее пригодных для ведения сельского хозяйства. Приблизительная гра­ница сплошного карельского населения проходила через следующие пункты: Торжок — Вышний Волочек — Весьегонск — Кашин — Тверь[22]. Жившие на этой территории карелы впоследствии получили название тверских карел.

Значительная часть карельских переселенцев посели­лась на Новгородской земле, главным образом в окрест­ностях самого Новгорода, по реке Мсте, в Валдайском округе, у Старой Руссы. Много карел осело на землях Тихвинского монастыря в окрестностях Тихвина, по тече­ниям рек Сяси, Паши и Свири. В середине XVII века карельские переселенцы встречаются, хотя и в меньшем количестве, около Белоозера (на землях Кирилло-Белозерского монастыря), в Вологодском и Двинском уездах.

Большое число карел, переселившихся в Россию, обосновалось на территории   восточной  Карелии. Д. В. Бубрих в работе «Происхождение карельского народа», опираясь на языковые данные, указывал, что «уже в середине XIII в. группы корелы появились в вос­точном направлении» — на Олонецком перешейке среди веси[23]. После заключения Ореховецкого мира 1323 года переселение карел с Карельского перешейка в среднюю и северную Карелию усилилось. Однако до середины XVII века переселение было небольшим по размерам и не могло привести к образованию в этом районе сплошного карельского населения[24]. Собственно карельское население появилось здесь, по всей вероятности, в результате массового переселения карел на террито­рию Русского государства в ХVII веке.

Как известно, основная масса карельских переселен­цев переходила шведско-русскую границу на Олонецком перешейке и через Олонец направлялась вглубь русской территории. Известен также путь карел из северных погостов Корельского уезда, проходивший по древним водным путям в среднюю и северную Карелию и далее в Поморье. Нет сомнения в том, что много переселенцев оставалось здесь навсегда или на более или менее про­должительное время. Это подтверждает, в частности, переписная книга карел 1650 года.

K началу XVII века в восточной Карелии имелось еще много незаселенных или малозаселенных про­странств, главным образом в западных районах средней и северной Карелии, где обитали лишь немногочисленная лопь (саами) и незначительное число карел. К тому же, когда-то густонаселенный Олонецкий перешеек и часть Заонежских погостов в результате шведской интервенции начала XVII века оказались основательно разоренными.

Чтобы восстановить здесь хозяйственную жизнь, нужна была рабочая сила. Такой рабочей силой, способной в какой-то мере поднять хозяйство, явились карельские переселенцы.

Р. Б. Мюллер в своем исследовании «Очерки по исто­рии Карелии», касаясь вопроса об экономическом поло­жении Карелии в XVII веке, приходит к выводу, что восстановление экономической жизни в крае происходило весьма интенсивно; быстро шел процесс заселения и раз­работки опустевших земель. Он «выразился не только в том, что сократилось количество пустошей, переложной и лесом поросшей земли, но и в освоении новых, прежде не обрабатывающихся земель[25]». Коренное крестьянское население, хотя и возвращалось на свои старые участки, но не было в силах так быстро восстановить разрушен­ное. Столь быстрый процесс заселения и разработки опустевших земель мог происходить в значительной мере за счет карел, переселявшихся сюда из Корельского уезда.

К сожалению, в письменных источниках процесс пере­селения карел в восточную Карелию отражен очень слабо. Причину этого следует искать в том, что, поселяясь среди восточных карел, переселенцы сливались с ними в единое целое, так как у тех и других были почти один и тот же язык, одни и те же обычаи, одна и та же религия и т. д. При переписи, а также в любом другом случае карелам-переселенцам не было необходимости говорить о своей национальной принадлежности. Корен­ное карельское население, со своей стороны, всячески старалось скрыть новопоселенцев от правительственных сыщиков и писцов, будучи заинтересовано в дополни­тельных налогоплательщиках — тяглецах. Эта заинтере­сованность в дополнительных тяглецах объясняется тем, что обычно прямые налоги определялись на основе писцовых книг. Сумма налога, причитавшаяся с каждого погоста, раскладывалась среди отдельных плательщиков. Следовательно, чем больше плательщиков в погосте или волости, тем меньше сумма сбора с каждого тяглеца.

О наличии на Олонецком перешейке, в Заонежских и Лопских погостах большого количества карел-переселенцев свидетельствуют также лингвистические данные.

«Эта третья волна корелы (имеется в виду переселение карел в XVII веке. — А. Ж.) в средней и северной Каре­лии хорошо выделяется по диалектологическим при­знакам. Ныне она диалектологически отмечается в Ребольском районе и севернее, а также в Ругозерском и Тунгудском районах, имея кое-какие отражения и в Кемском районе, где, однако, сильно чувствуется вторая волна. Замечательно, что речь корелы третьей волны в средней и северной Карелии до сих пор сохраняет исключительно близкое сходство с речью корелы в Кали­нинской области. Современный карел, скажем, из с. Ругозера в средней Карелии при встрече с современным карелом, скажем, из с. Толмачи, Калининской области, почти не ощущает различия в речи. Это — свидетельство недавней даты «расставания»[26].

Сходство речи карел Калининской области и карел средней и северной Карелии является дополнительным свидетельством того, что в восточную Карелию пересе­лилось из Корельского уезда довольно большое количе­ство карел, явившихся, по Д. В. Бубриху, «третьей волной корелы».

Переселение карел из Корельского уезда на террито­рию восточной Карелии привело к значительному увели­чению здесь численности карельского населения.

Героическая борьба карельского народа  вместе с русским народом против шведской интервенции в пер­вой половине XVII века и переселение карел из захва­ченного шведами Корельского уезда на территорию Русского государства явились знаменательными собы­тиями в истории Карелии и карельского народа. В этих событиях наиболее ярко проявилась многовековая друж­ба русского и карельского народов.

Русские и карелы плечом к плечу боролись против шведских захватчиков, отстаивая свою родную землю. Несмотря на то, что Швеции удалось захватить Корельский уезд с городом Корелой, героическая оборона Коре­лы надолго задержала продвижение шведских захватчиков на русские земли и способствовала окончательному провалу шведской интервенции.

После захвата шведами Корельского уезда  карель­ское население, не желая оставаться под все усиливав­шимся шведским гнетом, решило уйти в пределы Рус­ского государства. В результате переселения основная масса карел навсегда покинула насиженные места и тем самым спасла свою многовековую связь с Россией, друж­бу с великим русским народом.

Переселение карел в Россию в первой половине и середине XVII века сыграло прогрессивную роль в дальнейшем развитии карельского народа. Вместе с русским и всеми другими народами России карелы вели борьбу против многочисленных внешних врагов, против общих угнетателей — помещиков и буржуазии, против царизма и капиталистического рабства. Для дальнейшей судьбы всех народов России, в том числе и карельского народа, решающее значение имело появле­ние на исторической арене самого революционного в мире российского пролетариата и его боевого аван­гарда — Коммунистической партии.

Под руководством Коммунистической партии, спло­ченные вокруг русского пролетариата, народы России пришли к Великой Октябрьской социалистической рево­люции и освободились от эксплуатации и национального гнета. Октябрьская революция обеспечила карельскому народу, как и другим народам нашей страны, условия национального возрождения на основе социалистическо­го развития в семье братских советских народов.

Ныне карелы вместе со всеми народами Советского Сою­за под руководством славной Коммунистической партии уверенно идут по пути коммунистического строительства. С каждым днем крепнет и закаляется историческая дружба карел с великим русским народом. Все народы нашей Родины, в том числе и карельский народ, видят в русском народе своего старшего брата и друга, стоящего в авангарде победоносного шествия Советского Союза к вершинам коммунизма.